Обшарпанной деревянной яхте посреди одного из соседних дворов — лет сорок, а может, и больше. Когда-то здесь тусовалась молодежь со всего микрорайона — это место называлось «на фрегате». Таких огромных дворовых сборищ, до глубокой ночи что-то вопиющих под гитару, сегодня почти не встретишь, а тогда, в середине 90‑х, у старого фрегата собиралось каждый вечер до тридцати человек. Присев на его корму посреди бурного моря детской площадки, можно, как на машине времени, перенестись в «доцерковную юность». Очень многие, вспоминая о том периоде, когда они не знали Бога, хотят забыть это время. И более того, считают, что забывать обязательно нужно — ведь там все было неблагочестивым, праздным, пустым. Я тоже прошла через этот период забвения, а сейчас наоборот — пытаюсь вспомнить и, переосмыслив многое, вклеить эти выдранные листы обратно в тетрадь…



«Все наше христианство — в нашем ближнем, в готовности прийти на помощь, поддержать, разделить беду». Нам постоянно напоминают об этом священники, святоотеческие книги, само Евангелие. И вряд ли кто-то из слушающих сознательно не стремится этому следовать. Вопрос в другом: воспринимаем ли мы эту необходимую ближнему помощь как одно из возможных благочестивых дел или же — как некую аксиому жизни?

У священника нет в запасе волосков старика Хоттабыча. Все, что мы видим в храме, — от стен до иконостаса, от теплых батарей до чисто вымытых полов — появляется там оттого, что он кого-то о чем-то просит, безвозмездно или за вознаграждение. И совершенно конкретную, неоценимую пользу для души приносит порой вопрос: а откуда все это берется и есть ли в этом доля моего участия — пусть и самая малая?

Оказывается, в нашем мире каждый второй — одинок. Оказывается, каждый второй — никому не нужен. Мы решили на практике исследовать явление «никому-не-нужности». Получился вот такой невеселый калейдоскоп…

Маленькое село Победа под Пензой — обыкновенный сельский приход на полторы сотни дворов — нам предложили посетить как уникальный духовный центр, равного которому нет в сегодняшней России. «Там жил старец», «там похоронен великий подвижник», «там постоянные исцеления»,— полушепотом сообщают нам пензенские церковные знакомые. И тут же дипломатично уходят от конкретики. Поезжайте — и увидите...