На момент ликвидации Владимирского монастыря в обители было около трехсот насельниц. Сегодня их — девять: матушка Макария, монахиня Варвара, инокиня Анастасия и пять послушниц — Раиса, две Людмилы, Ирина, Мария и Елизавета. «Господь здесь не оставляет нас Своей благодатью,– убеждена матушка Макария.— Мы реально в своем духовном опыте ощущаем былую молитвенную мощь разгромленного монастыря, и она дает нам силы восстанавливать то, что было утеряно»

Очередь из паломников, приезжающих поклониться святителю Николаю в Храм Христа Спасителя, выстраивается вдоль набережной Москвы-реки в любую погоду с раннего утра. И сразу — на несколько километров. «Не выстоим», — переживаю я, оглядываясь на сына и дочь, но все-таки мы быстро проходим в конец очереди и вливаемся в многотысячный поток. Я еще не знаю, что впереди у нас почти девять часов ожидания…

Тема абортов — одна из самых трудных для обсуждения. Она делит общество на два лагеря: сторонников — тех, кто считает, что решение в этом вопросе может принимать только сама женщина, и ни врачи, ни Церковь ей не могут указывать, — и противников, для которых аборты являются не медицинской процедурой, сродни косметической, а самым настоящим убийством

По данным Министерства здравоохранения, в 2015 году в нашей стране было совершено 746 тысяч абортов. Это больше двух тысяч абортов в день, не менее одного — каждую минуту. И это только официальная статистика. О том, что в нашей стране идет война на самоуничтожение, Русская Православная Церковь говорит на протяжении последних десятилетий. Забота о возрождении, защите и укреплении семьи — одно из главных направлений ее общественного служения

«Мы никогда не решали, сколько у нас будет детей. Мы просто знали, что они должны быть»,— говорят прихожане Свято-Троицкого кафедрального собора Иван и Алла Приваловы. Мы беседуем в сквере около их родного храма — в устроенной здесь для детей песочнице играет их двухлетняя дочь Сашенька. Она размахивает лопаткой, пересыпая песок, ловко преодолевает горки и бегает смотреть рыбок на пруду — они здесь необыкновенные, золотые, подплывают близко-близко, так что можно загадывать желание…

Десять лет назад я впервые побывала в Вавиловом Доле — одном из самых известных молитвенно почитаемых мест в Саратовской митрополии. Все тогда казалось мне необычным: и сама местность, с которой связано столько легенд, и Литургия, которую служили под открытым небом, и огромные очереди паломников у источника. Крестоходцев было заметно сразу. Загорелые люди в выгоревшей одежде стояли, сидели, а порой и лежали на траве, вытянув распухшие ноги, перемазанные зеленкой или залепленные лейкопластырем. Я только открывала для себя огромный мир Православия и мало что еще понимала. Но менее всего мне было понятно, зачем эти люди шли сюда много дней, преодолевая сотни километров под палящим солнцем и проливным дождем

Я всегда очень жду каникул. Пожалуй, даже больше, чем сын. Не нужно будить сонное чадо ни свет ни заря, помогать ему делать уроки, выковыривая из закоулков собственной памяти обрывки школьных знаний — впрочем, сегодня даже красный диплом университета не гарантирует, что ты легко справишься с программой начальной школы… Каникулы дают возможность перевести дух. Но вот проходит первая неделя, за ней вторая, и понимаешь, что хотя школа и отнимает много сил и времени, она же ребенка и занимает. Как летом, в городе, занять ребенка, чтобы компьютер, разрешаемый в течение учебного года как поощрение за хорошо сделанную работу, не стал главным развлечением? Ведь дети совсем не против провести все лето в Интернете…

Куклы на ложках, куклы-пеленашки, тряпичные куклы и лоскутные мячики – в прежние времена игра была не просто развлечением. Она воспитывала и наставляла, развивала сообразительность, ловкость, умение общаться, приучала к порядку. Мастерить кукол и играть в них так, как это делали на протяжении многих веков наши предки, детей учит педагог Светлана Белоногова

Все началось с того, что психолог Ирина Малюченко загорелась идеей помочь женщинам, оказавшимся в ситуации репродуктивного выбора — так это называется на языке специалистов — оставить ребенка или сделать аборт. И это желание привело к созданию православного кризисного центра «С верой в жизнь»