Священник Максим Плякин, секретарь епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия, рассказывает о нашем земляке, иеромонахе Ниле (Поздневе) — исповеднике, страдальце за веру и при этом — труженике тыла Великой Отечественной, участнике послевоенного восстановления страны. В 2019 году в Петровске отмечалась 60‑я годовщина его преставления ко Господу.

Приснопамятный иеромонах Нил, в миру Николай Федорович Позднев, родился 26 июля 1902 года в селе Мокрое Петровского уезда Саратовской губернии. С детства мальчик вместе с родителями, Федором и Евдокией, посещал Свято-Николаевский мужской монастырь в уездном городе Петровске. С 12-летнего возраста он исповедовался у одного из насельников монастыря — иеромонаха Серафима¹. Уже в годы советской власти, в 1920‑е, когда монастырь признал обновленческий раскол, часть его насельников, не желая вступать в общение с раскольниками, ушла служить на приходы. Среди ушедших был и духовный отец Николая Позднева.

До 26-летнего возраста Николай помогал родителям в крестьянском хозяйстве. Потом он скажет о себе на допросе: «Я был хлебопашцем». В 1928 году по благословению духовного отца Николай переехал в Саратов. Он поступил послушником в монашескую общину, которая после закрытия Крестовой церкви Архиерейского дома нашла приют в единоверческой Спасо-Преображенской церкви (сейчас на этом месте знаменитый саратовский памятник первой учительнице). Именно в этом храме служили священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Саратовский, и приснопамятный митрополит Саратовский Серафим (Александров). Официально Николай Позднев числился сторожем Крестовой церкви. В 1929 году он был пострижен в монашество с именем Нил, в честь преподобного Нила Столобенского. По благословению митрополита Серафима (Александрова) постриг совершил настоятель монашеской общины при Крестовой церкви архимандрит Иоанникий (Абрамов).

В документах военного периода указано, что у отца Нила было образование три класса. По всей видимости, он закончил земскую школу в своем родном селе. Духовного образования он получить не успел, потому что к моменту его монашеского пострига все духовные школы Саратовской епархии уже были закрыты. Единственное, что ему оставалось, как вспоминал он позже, — это заниматься самообразованием. Он много читал, общался со старым духовенством и всеми силами старался подготовиться к пастырскому служению. Митрополит Серафим посвятил монаха Нила в иеродиакона, и он начал сопровождать Владыку на его службах, исполняя послушание иподиакона.

Первые репрессии последовали тогда же, в конце 20-х годов. Иеродиакон Нил был лишен избирательных прав как «служитель культа».

11 января 1931 года отец Нил был первый раз арестован гонителями. Вот небольшой фрагмент его ответов на вопросы следователя на допросе: «Я с малых лет был привязан к религии, я верю в Бога и всегда читал Евангелие и другие священные книги. Я вступил на путь в монахи, чтобы всецело посвятить себя служению Богу и отрешиться от мира. Я тверд в своих религиозных убеждениях». Следователь делает пометку: «По существу дела ничего не показал». Следователя интересовали антисоветские высказывания и контрреволюционная организация, а молодой монах рассказывает ему о вере в Бога.

15 мая 1931 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило иеродиакона Нила к трем годам заключения (58‑я статья УК РСФСР, пункты 10 и 11). Он был этапирован в Вишерский исправительно-трудовой лагерь Верхне-Камского округа Уральской области (ныне в Пермском крае). Заключенные ВишЛАГа (их к 1931 году было почти 40 тысяч человек) использовались на строительстве Березниковского химического комбината, который был предназначен для разработки Верхнекамского месторождения калийных солей — одного из крупнейших в мире. В ноябре 1933 года после двух лет заключения в лагере отец Нил был освобожден и отправлен отбывать последний год срока заключения в ссылку в Архангельск, где работал конюхом. Прибыв в Архангельск, отец Нил получил положенные документы. Ему был выдан паспорт с отметкой о том, что держатель этого паспорта освобожден по решению Полномочного представительства ОГПУ, и он встал на военный учет, поскольку по возрасту был все еще военнообязанным.

Много позже отцу Нилу будет инкриминироваться «умышленное проникновение в ряды Красной Армии под маркой рабочего, чтобы скрыть свое социальное лицо»: с точки зрения советской власти, наличие даже не в рядах армии, а просто на военном учете служителя культа было уже умышленным антисоветским действием.

Срок ссылки закончился летом 1934 года. Отец Нил из Архангельска вернулся в Саратов и устроился сторожем в туберкулезный диспансер. Однако на свободе ему дали пожить немногим больше полугода. 20 апреля 1935 года отец Нил был арестован вновь. Ему вменяли членство в «антисоветской группе церковников и монашества». В документах дела подчеркивается, что ранее судимые обвиняемые по делу, среди которых был и отец Нил, отбыв сроки заключения, не только не исправились, но «вновь организовались в контрреволюционную организацию и под видом религиозной работы устроили в разных местах города Саратова монашеские кельи, в которые собирали верующих, среди которых проводили контрреволюционную агитацию».

26 сентября 1935 года особым совещанием при УНКВД иеродиакон Нил был приговорен к трем годам лишения свободы и отправлен в Беломорско-Балтийский исправительно-трудовой лагерь на территории Карело-Финской ССР (центр лагеря располагался в г. Медвежьегорске). Как мы знаем, заключенные Белбалтлага использовались по двум основным направлениям — это, во-первых, строительство и обслуживание Беломоро-Балтийского канала, во-вторых, это лесоповал в карельских лесах.

Весной 1938 года срок заключения отца Нила должен был закончиться, однако 8 октября 1938 года Особое совещание приговорило его «за контрреволюционную деятельность» еще к трем годам заключения. Поскольку новый срок заключения отсчитывается в приговоре «со дня вынесения постановления», можно предположить, что никакого нового следствия по делу отца Нила не было: ему был просто продлен срок заключения без какого-либо разбирательства. Видимо, именно там, на карельском лесоповале, отца Нила застает начало Великой Отечественной войны. В сентябре 1941 года в связи с приближением линии фронта Белбалтлаг был расформирован, его заключенные распределены по другим лагерям. Поскольку у отца Нила оставался еще примерно месяц заключения, он был этапирован в Усольский исправительно-трудовой лагерь, центр которого располагался в городе Соликамске (тогда это была Молотовская область, ныне Пермский край).

В декабре 1941 года в Пермь и Соликамск был эвакуирован из Луганской области Штеровский химический завод, производивший порох и взрывчатку. Требовалось в кратчайшие сроки восстановить производство и наладить выпуск пороха, в котором так нуждался фронт. К монтажу производственных линий предприятия, получившего название завод «Урал», привлекли заключенных Усольлага. Лагерный срок отца Нила закончился в октябре 1941 года, и к строительству завода «Урал» он был привлечен уже как вольнонаемный рабочий.

Вот что пишет современный исследователь: «Строительство вели одновременно семь строительных участков, работы велись круглосуточно, в две смены, без выходных дней. Официально каждая смена работала по 11 часов, двенадцатый час все трудились в фонд обороны. Одновременно со строительством велся монтаж оборудования. День и ночь горели костры, так как нужно было отогревать замерзшую землю. Работы велись вручную, не было механизмов и землеройной техники. На стройке был всего один экскаватор. Кувалда, лом, кирка и лопата — вот этим инструментом и строился завод. Среди строителей и монтажников было много рабочих из числа заключенных Гулага НКВД. <…> 8 августа 1942 года всего за 10 месяцев была запущена первая очередь завода.

Выпускаемый на заводе “Урал” порох шел на пусковые заряды к снарядам знаменитых “Катюш”, к минам 82-миллиметровых и 120-миллиметровых минометов. Тысячи тонн пороха, изготовленного на “Урале”, советская артиллерия использовала для сокрушительных ударов по врагу».

После пуска порохового завода отец Нил был окончательно освобожден. Однако лесоповал и труд на строительстве завода подорвали его здоровье. Он вернулся в родной Петровск, поселился в семье благочестивых христиан Мещеряковых, устроился конюхом в районную амбулаторию. А в 1943 году отец Нил был призван в трудовую армию и направлен на Сталинградский фронт.

Саратов был ближайшим прифронтовым городом Сталинградской битвы. Отец Нил оказывается среди тех, кто должен был восстанавливать полностью разрушенный волжский город. Во время одного из авианалетов отец Нил был контужен и лечился в военном госпитале. Духовные чада вспоминали, что «в палате батюшка, не скрывая своей веры, молился вслух. За это его <…> отправили в психиатрическую клинику». Однако врачи не признали монаха-строителя психически больным. В заключении Петровского райвоенкомата указано, что Позднев Николай Федорович годен к строевой службе, хотя в документе есть отметка: «Хронические заболевания суставов, мышц и сухожилий со склонностью к обострениям».

24 марта 1944 года верующим была возвращена Казанская церковь города Петровска. 9 июля 1944 года епископ Саратовский Паисий (Образцов) совершил Чин Великого освящения храма. Отец Нил участвовал в ремонте храма, выполнял подсобную работу — мыл окна и подоконники, а весной 1945 года убирал снег и лед с территории церкви. Монах-исповедник вновь трудился, только теперь он восстанавливал не разрушенное хозяйство страны, только что пережившей страшную войну, а достояние Церкви, разрушенное в ходе войны богоборцев со своим собственным народом.

6 апреля 1945 года трудармеец Позднев Н. Ф. был вновь мобилизован Петровским райвоенкоматом и 18 апреля Саратовским военно-пересыльным пунктом направлен на строительство газопровода Саратов — Москва. Это был первый в СССР и второй в мире сверхдальний магистральный газопровод. Заказчиком строительства был Государственный комитет обороны (постановление ГКО от 3 сентября 1944 года), а подрядчиком — Главное управление аэродромного строительства НКВД СССР. Трудармейцы, привлеченные к этому строительству, были из числа «неблагонадежных» — или ранее отбывавших наказания в системе Главного управления лагерей НКВД, или советских военнослужащих, побывавших в немецком плену. Не секрет, что так называемая трудармия — это тоже был способ поставить неблагонадежный контингент под контроль репрессивных органов.

26 января 1946 года саратовские ученые-геологи, открывшие в октябре 1941 года Елшанское газовое месторождение и подготовившие сразу после Победы пуск газопровода для газификации Москвы, были удостоены Сталинской премии I степени. В этой награде — не только самоотверженная работа наших ученых, но и безвестный, малозаметный труд сотен людей, строивших топливную трассу, среди которых был и отец Нил (Позднев).

В 1946 году отец Нил вернулся к церковному служению, которое было прервано за полтора десятилетия до этого. У него появилась, наконец, возможность приступить к пастырскому служению. В 1947 году он принят в штат Крестовой церкви при Саратовском епархиальном управлении, в 1948 году епископом Саратовским и Вольским Борисом (Виком) рукоположен во иеромонаха, и на следующий год после практики при Крестовой церкви иеромонах Нил был назначен к Казанскому храму Петровска штатным клириком. В этом храме он прослужит до самой своей смерти. В 1951 году отец Нил был награжден набедренником, в 1954 году — наперсным крестом.

В приходских документах сохранилась характеристика на отца Нила. В ней сказано, что он «служил примерно, безупречно и достойно». А прихожане вспоминают, какой любовью и уважением пользовался пастырь среди жителей города Петровска. Дочь тех самых Мещеряковых, Дмитрия Гавриловича и Анны Семеновны, которые приютили когда-то отца Нила у себя, вспоминала: «Это был настоящий Божий человек. К нему приходило много людей с разными вопросами, он с ними беседовал. Всем помогал, очень часто навещал больных. Его все очень любили и, когда после службы он выходил из храма, многие подходили к нему под благословение».

Сохранились свидетельства о благотворительности отца Нила. Как большинство священнослужителей тех лет, он не имел большого дохода, но чем мог — деньгами, продуктами — помогал людям, близкие которых не вернулись с войны. Иеромонаха Нила почитали как опытного духовного руководителя. Батюшка был близко знаком со священноисповедником Иоанном (Калининым), Оленевским чудотворцем, который называл петровского подвижника великим молитвенником. Своим духовным чадам отец Нил говорил: «Прибегайте чаще к Божией Матери, доверяйте Ей свою душу, рассказывайте Ей, как родной матери, просите Ее обо всем». Прихожане, переиначивая его монашеское имя, называли своего пастыря «батюшка Мил» — потому что он был мил всем людям.

Подвижник скончался после тяжелой болезни 5 августа 1959 года. При нем не оказалось ни копейки — до самой смерти он раздавал все, что имел. Отпевание и погребение отца Нила собрало множество людей. Его почитание не прекращается по сей день: в храмах Петровска иеромонаха Нила поминают об упокоении. В 2016 году на его могиле был установлен новый памятник, а в 2019 году петровчане отметили 60 лет со дня его преставления ко Господу.

Человек, который провел в общей сложности девять лет в лагерях и год в ссылке, оказался, пусть и поневоле, тружеником советского тыла. Мы не видим в нем ни малейшего озлобления, ни малейшего намерения реализовать те самые контрреволюционные антисоветские замыслы, которые трижды ему инкриминировала советская власть. Где бы он ни находился — он трудится: в своем петровском храме, на восстановлении Сталинграда, потом на стройке топливной трассы, задачей которой было дать «голубое топливо» Москве. Его труд незаметен, у него не было наград, грамот, благодарностей от советской власти. Но ведь именно такие незаметные труженики, как отец Нил (Позднев), своими собственными руками, теми самыми киркой, ломом и лопатой, о которых говорится в рассказе о строительстве завода в Соликамске — приближали Победу не в меньшей степени, чем те, кто сражался на фронтах. И, если мы действительно хотим быть наследниками Великой Победы, мы должны помнить этих незаметных тружеников.

«Православие и современность. Ведомости Саратовской митрополии», № 1 (62), 2020 г.