Священномученик Пётр Покровский родился 26 февраля 1873 года в селе Кондоль Петровского уезда Саратовской губернии (сейчас Кондольского района Пензенской области) в семье священника Иоанна Покровского. В июле 1895 года окончил Саратовскую духовную семинарию по второму разряду. С 1895 по 1898 год состоял учителем в земских школах Сердобского уезда.

Супруга Петра Ивановича Надежда Васильевна (в девичестве Щёголева) родилась 12 июля 1881 года. Точная дата их свадьбы неизвестна. В их семье было шестеро детей: Борис (1901 г. р.) Софья (1903 г. р.), Вера (1904 г. р.), Елена (1906 г. р.) Серафим (1908 г. р.), Юлия (1913 г. р.).

В 1899 году Преосвященным Иоанном (Кратировым), епископом Саратовским и Царицынским, Пётр Иванович был рукоположен во священника и назначен в Нерукотворенно-Спасскую церковь села Спасско-Александровка (Внуково) Петровского уезда (сейчас — в Пензенском районе Пензенской области); помимо этого он был законоучителем в земских училищах Внукова и двух приписных сел. Служение законоучителя отец Пётр нес до самой ликвидации Закона Божия как школьного предмета в 1918 году.

14 мая 1912 года Преосвященным Алексием (Дородницыным), епископом Саратовским и Царицынским, будущий священномученик был утвержден в должности окружного миссионера и духовника духовенства IV округа Петровского уезда. В 1921 году он оставил служение в храме (возможно, храм был закрыт властями) и переехал в родительский дом в село Кондоль, где и жил до 1924 года.

В одном из следственных дел новомученика упомянуто, что в первые годы советской власти он «привлекался органами ЧК-ОГПУ к ответственности 3 раза за к‑р (контрреволюционную. — Сост.) деятельность».

В 1924 году семья Покровских перебралась в Саратов. Преосвященный Андрей (Комаров), епископ Балашовский, временно управлявший Саратовской епархией, назначил отца Петра в Воскресенскую церковь на «старом» городском кладбище (сейчас на месте этого храма — мемориал Николая Чернышевского). Назначению отца Петра в этот храм предшествовали драматические события. В 1922 году настоятель Воскресенской церкви протоиерей Сергий Ледовский уклонился в обновленчество. Саратовский юрист Александр Александрович Соловьёв, один из активных мирян страшного для верующих времени, вспоминал, что никто в городе не ожидал от почтенного протоиерея такой активности в поддержке раскола, поскольку ранее за ним никаких либеральных увлечений не замечалось. Два года тянулся конфликт между настоятелем-обновленцем и прихожанами, сохранявшими верность Патриарху Тихону. 24 мая 1924 года Саратовский губисполком воспользовался этой ситуацией и расторг договор с общиной храма «из-за распада коллектива верующих». Оставшийся без официальной регистрации храм прибрали к рукам обновленцы.

Возможно, назначение в кладбищенскую церковь священника Петра Покровского было попыткой временно управлявшего Саратовской епархией епископа Андрея (Комарова) сохранить разваливающийся приход. Но войти в храм вновь назначенный настоятель не мог, новые хозяева его не пускали. Меж тем благочестивые саратовцы, хоронившие своих родных на городском кладбище, не желали, чтобы отпевания и панихиды совершались раскольниками. Отец Пётр остался служить на кладбище. Он совершал требы под открытым небом, призывая православных не обращаться за духовным окормлением к обновленцам. Проживала семья Покровских там же, на территории Воскресенского кладбища, по адресу: 6‑й Кладбищенский переулок, дом 3, квартира 1.

Обновленческий «епископ» Саратовский Константин (Семенович) на допросе в 1935 году показал, что дважды предлагал святому Петру «перейти в обновленчество и продолжить совместную службу», однако новомученик решительно отказался.

Вскоре сам инициатор раскола протоиерей Сергий Ледовский принес покаяние в обновленчестве и присоединился к Патриаршей Церкви. Он получил назначение в Серафимовский храм Саратова и в течение 1927 года вел активную работу по убеждению причта и прихожан своего бывшего храма последовать его примеру и воссоединиться с Церковью.

Меж тем последовательная позиция отца Петра Покровского принесла свои плоды: приход Воскресенского храма начал переговоры с Патриаршей Церковью о присоединении. Осенью 1927 года настоятель кладбищенского храма священник Александр Пименов, телеграммой запросил согласие находившегося в ссылке в городе Прикумске саратовского архиепископа Досифея (Протопопова) на переход прихода из обновленчества. Владыка Досифей ответил согласием, и клир с приходским советом при поддержке отца Сергия Ледовского начали подготовку документов на перерегистрацию общины.

18 июля 1928 года состоялось приходское собрание, которое обратилось к епископу Сердобскому Петру (Соколову), временно управлявшему Саратовской епархией, с прошением о принятии под его омофор. В прошении были перечислены те члены причта, которых приход просил утвердить на служении в храме: протоиерей Сергий Траецкий, священник Вячеслав Кедров, священник Михаил Мегарицкий, священник Пётр Покровский, священник Владимир Палимпсестов, диакон Петр Хворостов, псаломщик Шерстнев, которым и было дано соответствующее благословение. Торжественное богослужение по случаю воссоединения прихода с Церковью состоялось 20 июля, настоятелем храма был назначен отец Сергий Траецкий. А уже через несколько дней активисты воссоединения — председатель коллектива верующих кладбищенской церкви Екатерина Николаевна Быковская и церковный сторож, бывшая послушница Таловского Благовещенского монастыря Мария Антоновна Боева — были арестованы. Екатерина Быковская до 1918 года служила заведующей (попечительницей) Серафимо-Алексеевского сиротского детского приюта при Серафимовской церкви, ее подпись стоит под ходатайством об освобождении настоятеля храма священномученика Михаила Платонова.

25 июля 1928 года Саратовским городским уголовным розыском был произведен обыск в доме священника Петра Покровского «с целью обнаружения краденых вещей». Несмотря на то что никаких краденых вещей обнаружено не было, отец Пётр был в тот же день арестован и препровожден в саратовский изолятор.

Надуманность обвинения видна уже из формулировки постановления о возбуждении уголовного дела: «В целях создания себе авторитета для обеспечения главенствующего руководства среди верующих, используя религиозные предрассудки, вел контрреволюционную агитацию к дискредитации политики Советской власти по религиозному вопросу». Реальной же причиной ареста новомученика была его победа в борьбе с обновленцами.

В деле содержится заявление в органы ГПУ обновленческого «митрополита» Саратовского Алексия (Дьяконова) с прошением «не отказать в воздействии на членов тихоновского духовенства названной (то есть Воскресенской кладбищенской. — Сост.) церкви», поскольку «все эти лица, развернувши безудержную агитацию на почве церковных разделений, ведут открытую работу для восстановления одной части населения против другой».

Воскресенский кладбищенский храм, несмотря на сопротивление прихожан, с помощью представителя административного отдела губисполкома был вновь захвачен обновленцами.

Священномученик Пётр был обвинен в том, что, «по убеждению являясь противником советской власти и ее политики по вопросу отделения церкви от государства, в целях создания себе авторитета среди черносотенно-настроенных верующих масс и тем самым улучшения своего материального благосостояния, вел среди верующих граждан антисоветскую агитацию, обвиняя советскую власть в удушении религии и ее служителей и создании раскола при помощи поддержки одной части духовенства перед другой, чем компрометировал политику Советского правительства, подрывая ее авторитет». Виновным в предъявленном ему 14 августа обвинении по ст. 58–10 ч. 2 УК РСФСР себя не признал.

2 октября 1928 года дело было передано на рассмотрение особого совещания при Коллегии ОГПУ. 10 октября обвинительное заключение, в котором отмечалось, что «в деле нет достаточных материалов для предания обвиняемых суду», было рассмотрено прокуратурой. Помощник прокурора Нижне-Волжского края в надзорном заключении по делу указал, что «обвинение, предъявленное Покровскому и Хворостову по статье 58/10 ч. 2 УК, не подтверждается», однако согласился с направлением дела на рассмотрение особого совещания.

Поскольку обвинение оказалось недоказанным даже на взгляд советского правосудия, приговор, хоть и был вынесен, оказался весьма мягким: постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ от 2 ноября 1928 года священник Петр Покровский был освобожден из-под стражи с запретом проживания в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Одессе, Ростове-на-Дону, их губерниях и округах и Нижне-Волжском крае и с прикреплением к определенному месту жительства сроком на три года, считая срок с 25 июля 1928 года. Выслан он был на жительство в Тверь, где и отбыл весь срок ссылки. В 1930 году супруга священника оформила развод и вернула себе девичью фамилию. Однако, как говорил позже сам отец Петр, развод их был фиктивным — они продолжали жить вместе.

В 1932 году, по окончании срока ссылки, будущий священномученик вернулся в Саратов. Известно, что в 1935–1936 годах он проживал в Петровске (возможно, служа в Покровском храме), а весной 1936 года перебрался обратно в Саратов и был назначен в храм во имя Сошествия Святого Духа на апостолов.

11 октября 1936 года отец Пётр вновь был арестован Управлением НКВД по Саратовскому краю по обвинению в том, что он «на протяжении 1936 г. среди населения ведет контрреволюционную агитацию, направленную на распространение провокационных слухов о войне, о якобы имеющемся гонении со стороны Соввласти против церкви и религии, о насильственном закрытии церквей и т. д.».

При обыске, проведенном в тот же день, были изъяты только два предмета — паспорт священника и «книга проповедей». Отец Пётр содержался под стражей в саратовской тюрьме. Его допрашивали трижды. Следователь пытался получить его признание и в распространении пораженческих контрреволюционных слухов о гибели советской власти среди петровских колхозников, и в агитации тех же колхозников «о выходе из колхоза», и в распространении слухов о вмешательстве в дела советской власти империалистических держав, и в насмешках над новой советской Конституцией. Однако ни в одном из предъявленных ему обвинений новомученик себя виновным не признал.

8 декабря 1936 года было подготовлено обвинительное заключение по его делу, а 9 января 1937 года особое совещание при НКВД СССР приговорило священника Петра Покровского к пяти годам ссылки в Казахстан, считая срок с 11.10.1936 года. Отец Пётр обжаловал приговор, однако его жалоба была рассмотрена отделом по спецделам Саратовской областной прокуратуры лишь в январе 1940 года, когда священномученика уже не было в живых, и оставлена без удовлетворения по причине того, что «осужден Покровский вполне правильно».

Ссылку священномученик отбывал в поселке Успенка Лозовского района Восточно-Казахстанской области (ныне Успенского района Павлодарской области), где и был вновь арестован 24 ноября 1937 года. На день ареста он числился гражданином без определенных занятий. На вопросы следователя, утверждавшего, что отец Пётр проводил контрреволюционную агитацию, священник каждый раз отвечал, что никакой контрреволюционной агитации никогда не проводил. В обвинительном заключении говорилось: «Будучи озлоблен против советской власти, Покровский систематически занимался к‑р (контрреволюционной. — Сост.) агитацией среди колхозников, для чего систематически посещал квартиры колхозников и под видом поминальных обедов устраивал пьянки, тем самым отвлекал колхозников от работы. Изложенные факты деятельности следствия полностью установлены. Обвиняемый по делу виновным признал себя частично» (имелось в виду, видимо, такое «признание» отца Петра на следствии: «Был один случай. Я, Покровский, был приглашен своей хозяйкой на поминальный обед по случаю смерти ее мужа. После обеда ушел в свою комнату. А больше я ни у кого из колхозников не был и к‑р агитации не вел»).

2 декабря 1937 года на заседании тройки УНКВД по Восточно-Казахстанской области было вынесено постановление: «Покровского П. И. расстрелять». Приговор был приведен в исполнение 30 декабря 1937 года в час ночи. Место погребения осталось неизвестным. 6 июня 1990 года прокуратурой Павлодарской области по делу 1937 года Пётр Иванович Покровский был реабилитирован.

По архивному уголовному делу за 1936 год священномученик Пётр был реабилитирован 13 июля 1962 года Постановлением Президиума Саратовского областного суда, по архивному уголовному делу за 1928 год — прокуратурой Саратовской области 12 ноября 1996 года. 20 августа 2000 года, по завершении Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, иерей Петр Покровский был причислен к лику святых для общецерковного почитания в Соборе новомучеников и исповедников Российских. Память священномученика было определено совершать в день его мученической кончины — 30 декабря. 29 декабря 2010 года по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла имя священномученика Петра было внесено в список Собора Саратовских святых.