Перед Лазаревой субботой, перед Вербным воскресеньем, перед Страстной седмицей и перед Пасхой нужно непременно перечитать 11-­ю главу Евангелия от Иоанна — невероятно богатую, бездонно-глубокую, разяще-яркую — как и всё Четвероевангелие, но в то же время по-особенному.

Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий. Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря (Ин. 11, 1–5).

Да, это нужно дома перечитать, прежде чем услышишь в храме. Потому что тут — на каждом слове надо остановиться и, может быть, подумать, толковников почитать, а может быть — просто посидеть в тишине, про себя эти слова повторяя… Чтобы дошли они до сердца, чтобы изменили все твое человеческое существо.

Воскрешение Христом Лазаря Четверодневного, молодого жителя Вифании — селения близ Иерусалима, брата Марфы и Марии — это начало Его победы над смертью. Еще не окончательная победа, но ее предвестие, причем предвестие именно для людей. Для учеников, которые должны это увидеть и за которых Учитель радуется (см.: Ин. 11, 14–15). Для сестер усопшего Лазаря — Марфы и Марии. Для всех, кто соберется в их доме, кто пойдет вслед за Марией ко гробу, кто увидит выходящего из пещеры на свет бывшего мертвеца, кто будет распутывать его погребальные пелены, издающие еще трупный запах — хотя никакого трупа уже нет, а есть живой человек, молодой и здоровый.

Смерть показана здесь во всей своей отвратительности. Победа над нею — во всей своей невместимой очевидности. Развяжите его, пусть идет (Ин. 11, 44). Это было не к смерти, но к славе Божией.

И вот она, слава: многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него (Ин. 11, 45). А вот неизбежное, заранее известное Спасителю продолжение: за воскрешением умершего Лазаря следует смертный приговор Ему, Иисусу. Иудейская религиозная элита собирает экстренный, как бы мы сейчас сказали, совет, и первосвященник Каиафа говорит: лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб (Ин. 11, 50). Произнося эти слова, Каиафа невольно и неведомо для него самого пророчествует: смерть Иисуса будет не просто смертью, а именно Жертвой, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино (Ин. 11, 52).

* * *

С сестрами Марфой и Марией мы впервые знакомимся в 10‑й главе Евангелия от Луки, в знаменитом и часто обсуждаемом эпизоде: хлопочущая Марфа — и Мария, забывшая про котлы и сковородки, замершая у ног Учителя. Лазаря евангелист Лука не упоминает, Вифанию тоже: просто «весь некая», то есть селение. И в принципе можно было бы усомниться в том, что речь идет о тех же самых Марфе и Марии, — вполне возможно ведь совпадение имен. Но и святитель Феофилакт Болгарский, и святой праведный Иоанн Кронштадтский, и другие толкователи, проповедники — не сомневаются. И впрямь, насколько же эти две сестры узнаваемы — и в 11‑й, и далее, в 12‑й, главе Евангелия от Иоанна. Марфа — вся в движении, в поступке, она спешит навстречу событиям; Мария погружена в свой внутренний мир, она никуда не спешит: Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома (Ин. 11, 20). Это разные личности, но это два поразительных сердца. Перечитаем диалог Христа с Марфой.

Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Хрис­тос, Сын Божий, грядущий в мир (Ин. 11, 21–27).

Чтобы произошло чудо, надо, чтобы человек верил. Помните: И не совершил там многих чудес по неверию их (Мф. 13, 58)? «Их» — земляков-галилеян и родственников, которые не верили в Него. И другое вспомним: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему (Мк. 9, 23). Христово чудо всякий раз — не подавление воли человека Божиим всемогуществом, но ответ на веру, на доверие; это рука Бога, протянутая навстречу уже протянутой человеческой руке.

* * *

Евангелист сообщает нам, что Спаситель любил вифанских сестер и их брата. У кого-то это может вызвать недоумение, возражение: как же так, Он ведь Бог и совершенный Человек, разве могут у Него быть какие-то субъективные предпочтения, симпатии и антипатии, как у нас? Он должен любить всех — и друзей, и врагов — одинаково…

И это правда! Христу равно дороги все люди: от Иоанна Крестителя до Иуды Искариота, от Лазаря из Вифании до первосвященника Каиафы. Только вот отвечают люди на Его любовь по-разному. Кто-то — так, как Марфа, Мария и Лазарь: раскрывая Ему навстречу свои сердца и становясь понемногу такими, каким задумал человека Бог. А сердца других — таких, как тогдашние фарисеи — почему-то закрыты. Далее нетрудно догадаться: чем больше человек открыт, тем больше любви он получает, тем полнее его встреча со Христом, тем совершеннее его радость (см.: Ин. 15, 11) и тем больше у него причин сказать: «Господь меня любит». Напомню, что сам апостол и евангелист Иоанн называет себя «учеником, которого любил Иисус» (см.: Ин. 19, 26; 20, 2; 21, 7). И это не значит, что он видел себя избранным, возвышенным над другими учениками. Это означает, что он раскрылся перед Божией любовью и жил в ней, в ее тепле и свете. Может быть, потому и не побоялся, в отличие от других, дойти с Учителем до вершины Голгофы и остаться у Креста.

* * *

Любовь — всегда сострадание. В 11‑й главе от Иоанна — единственный в Четвероевангелии эпизод, где мы видим Богочеловека плачущим:

Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его (Ин. 11, 32–36).

Давайте подумаем: а почему Сын Божий так горюет? Ведь Он знает, что Отец Его услышал (см.: Ин. 11, 41–42) и Лазарь сейчас встанет из гроба.

Лазарь воскреснет, но потом он все равно умрет. Ошибкой было бы думать, что для верующего христианина смерть — это «ничего страшного, просто переход в иное состояние». Если бы смерть не представляла собою ничего страшного, то не нужна была бы и Крестная Жертва ради победы над нею. Смерть, вошедшая в мир по грехопадении первых людей, — это катастрофа человека, разрушение его душевно-телесного единства, это его несвобода, горе его близких, это всеобщее наше несвятое мученичество. Христос скорбит не над одним только Лазарем, а над всеми нами, над смертным человеком вообще. И именно поэтому, подняв из мертвых друга Своего Лазаря, не останавливается, но идет дальше — на Крест.

* * *

Мы перечитали 11‑ю главу Евангелия от Иоанна — и давайте сейчас заглянем в начало следующей, 12‑й. Заглянем, чтобы еще раз полюбоваться сестрами — Марфой, которая — конечно же! — служит за последней в земной жизни Иисуса праздничной трапезой, и Марией, которая, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира (Ин. 12, 3). Тут вклинивается Иуда со своей лживой моралью, но мы сейчас не про него. Иисус говорит, что Мария приготовила Его к погребению (см.: Ин. 12, 7). А дальше — Вход в Иерусалим — следующий день нашего церковного календаря и следующая ступень нашей духовной лестницы.

Газета «Православная вера», № 07 (699), апрель 2022 г.