В 2024 году верующие Саратовской митрополии молитвенно вспомнят подвижников Церкви

1 февраля наступившего года отмечается 75 лет со дня преставления дивеевской схимонахини Анатолии (Зои Ивановой-Якубович), а 25 февраля — 150 лет со дня ее рождения. Зоя Якубович родилась и выросла в Саратове, в небогатой дворянской семье, окончила женскую гимназию. В 18 лет вышла замуж за инженера водного транспорта Николая Иванова. Брак оказался бездетным, в 32 года Зоя овдовела. У нее была сестра Лидия; сестры с юных лет отличались благочестием, любили церковные службы и Евангелие, совершали паломничества.  Решающее влияние на обеих оказали горячие проповеди священномученника Гермогена (Долганева), на тот момент епископа Саратовского и Царицынского. После смерти мужа Зои обе сестры отправились в Саров, к известному старцу-затворнику, иеросхимонаху  Василию (Петрову), и он благословил их на монашеский путь. Сначала Зоя и Лидия жили в женской общине, основанной старцем, но в ней их слишком многое смущало. Они обратились за советом к блаженной Паше Дивеевской, и она назвала их «снохами Серафима». Так местом молитвенного подвига сестер стал знаменитый Дивеевский монастырь. В постриге Зоя стала Анатолией, а Лидия — Серафимой. Сестры строго постились, выходили из кельи только в церковь. Обе приняли схиму. Серафима схимницей отошла ко Господу. Анатолию стали воспринимать как старицу, к ней шли за советом. После революции и закрытия Дивеевской обители схимонахиня Анатолия и ее келейница Рафаила (Анастасия Фомина) жили в деревне Вертьяново, затем — в Муроме, где собралась большая часть дивеевской сестринской общины. В 1932 году мать Анатолия и ее преданная келейница были арестованы и полгода провели во Владимире, в тамошней тюрьме. Им вменялось членство в контрреволюционной организации. Матушка Анатолия по состоянию здоровья (туберкулез легких, с которым она жила многие годы) получила условный срок и смогла вернуться домой: ее келейница освободилась через три года. До 1949 года, то есть до своей праведной кончины, схимонахиня Анатолия оставалась духовной наставницей для подпольной монашеской общины Мурома, для тех, кто хранил веру в безбожные времена.

*  *  *

1 мая наступившего года — 190-летие праведной кончины Симеона Климовича Привалова, известного в свое время как «Климчонок из Алмазова Яра» и «алмазовский праведник». Село Алмазово до сей поры живо, оно находится в Балашовском районе. Выходец из простой крестьянской семьи, Симеон с детства прислуживал священнику в храме, хорошо знал Священное Писание, был знаком с духовной литературой, показывал пример праведной жизни окрестным крестьянам. При этой он был человек семейный, жил трудом земледельца, одно время служил бурмистром имений Михаила Устинова. Непросвещенность земляков и нечистота их жизни были для Симеона Климовича постоянной сердечной болью. Однажды, устав за усиленной молитвой и задремав, он увидел «светлого мужа в святительских одеждах» (как он предполагал, святого Иоанна Златоуста, которого как раз читал) и с этого дня почувствовал в себе способность просвещать и наставлять других.  Поволжье было тогда оплотом раскольников всех согласий, распространялись и различные секты: молокане, духоборы. Симеон Привалов стал деятельным миссионером в сектантской среде, с успехом обращал заблудших в лоно Церкви. Преосвященный Ириней (Нестерович), епископ Пензенский и Саратовский, познакомившись с «Климчонком», благословил его подобрать себе единомышленников и создать своего рода миссионерское братство. К этому братству присоединился 30-летний саратовский портной и предприниматель Родион Пономарев — будущий оптинский старец Иларион. Он сам происходил из крепостных крестьян, и Симеон Климович стал для него и наставником, и примером жизни со Христом. Собственно, благодаря воспоминаниям преподобного Илариона имя Симеона Привалова и стало известным. 

Многие обращались к Симеону Климовичу со своими бедами, болезнями; он не изображал из себя целителя, просто объяснял, что главное лекарство от всех хворей — молитва, искреннее покаяние в грехах и Святые Тайны. Постепенно вокруг крестьянского просветителя собралось целое сообщество: их называли «наученные Климычем». Все «наученные» были грамотны, читали Библию, участвовали в духовных беседах, воздерживались от водки, соблюдали чистоту в избах и вокруг них.

В селе Алмазово Балашовского района восстановлен старинный Покровский храм; возле него в память о земляке-подвижнике установлен поклонный крест; в годовщину его смерти совершается заупокойное богослужение.

*  *  *

В наступившем году мы также вспомним Преосвященного Иринея (Нестеровича; 1783‒1864) — в 1826‒1828 годах он был епископом Пензенским и Саратовским, затем, до 1830 года — епископом Пензенским и Саранским, но Саратов по-прежнему пребывал под его омофором; лишь в 1830 году он был возведен в сан архиепископа и переведен на служение в Иркутск. 31 мая сего года исполнится 160 лет со дня преставления владыки Иринея — человека неординарной, неоднозначной и трагической судьбы.

Иван Гаврилович Нестерович родился под Уманью, в семье священника; по отцу он был серб, а по матери — молдаванин. Окончил Киевскую духовную академию, преподавал в ней, в 30-летнем возрасте принял постриг, стал архимандритом Курковского Рождество-Богородицкого монастыря в Бессарабии, затем — ректором Кишиневской семинарии. В 1824‒1826 годах архимандрит Ириней был законоучителем Первого кадетского корпуса в Санкт-Петербурге. Его самоотверженное, полное любви служение на этом посту отражено в историческом очерке Николая Лескова «Кадетский монастырь», в основу которого легли воспоминания Григория Похитонова — общественного деятеля, просветителя, книгоиздателя, являвшегося выпускником этого корпуса. Вот что пишет об отце законоучителе Лесков со слов «кадета-старца»: «Он был очень уважаем Перским (директором корпуса.— Ред.) и всем офицерством, а кадетами был любим удивительно. <…> …сейчас думаю о том последнем архимандрите нашего корпуса, который навеки меня облагодетельствовал, образовав мое религиозное чувство. Да и для многих он был таким благодетелем. Он учил в классе и проповедовал в церкви, но мы никогда не могли его вволю наслушаться, и он это видел: всякий день, когда нас выпускали в сад, он тоже приходил туда, чтобы с нами разговаривать. Все игры и смехи тотчас прекращались, и он ходил, окруженный целою толпою кадет, которые так теснились вокруг него со всех сторон, что ему очень трудно было подвигаться. Каждое слово его ловили. Право, мне это напоминает что-то древнее апостольское. Мы перед ним все были открыты; выбалтывали ему все наши горести…».

Архимандрит — впоследствии епископ и архиепископ — Ириней был человеком прямым и смелым, он действительно боялся Бога больше, чем земного начальства. Это стало причиной его конфликта с главным директором петербургских кадетских корпусов генералом Николаем Демидовым. В результате этого столкновения отцу Иринею пришлось покинуть любимых кадетов. Он был хиротонисан во епископа и направлен в Пензу. Саратов как второй кафедральный город также пользовался его вниманием: нашим землякам запомнились доступность владыки Иринея, его открытость каждому искреннему человеку, готовность поддерживать всякое доброе дело, в том числе и создание миссионерского братства, о котором шла речь выше.

С переездом в Иркутск у владыки начались неприятности. Многим пришлись не по душе его строгость, требовательность к духовенству, стремление искоренить всякую расслабленность и теплохладность. Кроме того, у самого архиепископа началось нервное расстройство, его поведение иногда бывало неадекватным, если верить донесениям генерал-губернатора Восточной Сибири Александра Лавинского на Высочайшее имя. Простой народ любил владыку, считал его праведником, а странности воспринимал как своего рода юродство. Многие были готовы его защищать, в какой-то момент возникла даже угроза бунта.  Тем не менее, летом 1831 года архиепископ Иркутский, Нерчинский и Якутский Ириней был официально объявлен сумасшедшим и отправлен под Вологду, в Спасо-Прилуцкий монастырь, с запрещением служить и покидать его ограду. Он смиренно принял свою участь, в монастыре вел жизнь аскета. Святитель Иннокентий (Борисов), бывший короткое время Вологодским Преосвященным, добился частичной реабилитации «безумного» архиерея, вернул ему свободу и возможность совершать богослужение: по свидетельству очевидцев, владыка Ириней плакал от радости. В 1848 году он стал настоятелем Толгского монастыря под Ярославлем, где и окончил свой земной путь.

*  *  *

Еще одна дата наступившего года — 90-летие со дня кончины священноисповедника Виктора (Островидова). Он родился в 1875 году, в селе Золотое (ныне Красноармейский район), в семье псаломщика Троицкой церкви (ныне этот старинный храм возрожден и действует). В 1893 году окончил Камышинское духовное училище, затем — Саратовскую духовную семинарию и Казанскую духовную академию, по окончании которой был удостоен степени кандидата богословия. В 1903 году Константин Островидов был пострижен в мантию с именем Виктор, рукоположен во иеромонаха и назначен настоятелем Свято-Троицкого общежительного подворья саратовского Спасо-Преображенского монастыря в Хвалынске. Позже подворье стало самостоятельным миссионерским монастырем. 

В 1909 году он переехал в Петербург и вступил в братию Александро-Невской лавры. В феврале страшного для Церкви 1918 года был назначен наместником лавры. В 1919 году хиротонисан во епископа Уржумского, викария Вятской епархии.  Затем последовала череда арестов, ссылок и переводов с кафедры на кафедру. Владыка Виктор категорически не принял известную Декларацию митрополита Сергия и потому был запрещен в служении. Оказавшись в 1928 году в Соловецком лагере, он встретился там с архиепископом Верейским Иларионом (Троицким). Священномученик Иларион сумел убедить владыку Виктора в том, что сейчас важнее всего сохранить церковное единство, а раскол ни к чему хорошему не приведет. Епископ Виктор признал свою неправоту и передал своей пастве послание о своем примирении с Заместителем Местоблюстителя Патриаршего престола. Вскоре после освобождения был вновь арестован и приговорен к ссылке — сначала на берег Белого моря, в Онегу, а затем в село Нерицу Усть-Цильмского района (Коми). Там он скончался от менингита 30 апреля 1934 года.

Мощи святого были обретены в июле 1997 года; сейчас они почивают в Александро-Невском храме сженского Свято-Троице-Макарьевского монастыря в Вятке. На Юбилейном Архиерейском соборе 2000 года священноисповедник Виктор (Островидов) был прославлен в сонме новомучеников и исповедников Церкви Русской. В сентябре 2001 года по благословению двух архиереев —  архиепископа Саратовского и Вольского Александра и архиепископа Вятского и Слободского Хрисанфа — частица мощей святителя Виктора была доставлена на его родину, в Свято-Троицкий храм села Золотое.