Православная икона для верующего, давно живущего церковной жизнью человека — нечто настолько знакомое, что порой и представить трудно, какими глазами может смотреть на нее тот, кто недавно переступил порог храма. Зачастую человек даже прочесть не может, кто на иконе изображен: ведь титло для него — просто непонятный знак, так же как нимб — непонятный круг. Почему некоторые иконы похожи на картины, а некоторые нет? Можно ли иметь дома любой святой образ или есть иконы, которые пишутся только для священников и монахов? На эти и другие вопросы отвечают священнослужители Саратовской епархии.

Почему у святых на иконах вокруг головы нимб? Что он обозначает — особую энергию?

Отвечает священник Николай Протасов, настоятель Свято¬Никольского храма р. п. Базарный Карабулак:

— Слово «нимб» происходит от латинского «облако, сияние». Это символическое обозначение, которое всегда присутствует в изображениях Христа, Богоматери и святых.

Какой смысл несет в себе этот символ? Нимб — отображение сияния нетварного Божественного света, который преображает человека, соединяющегося с Богом. Это сияние Божественной благодати, исходящей от того, кто изображен на иконе.

Является ли это какой­то особой «энергией»? В обыденном понимании — нет. Нельзя подходить к трактовке иконописи с примитивных эзотерических позиций и тем более — пытаться «подзарядиться» этой «энергией» от иконы. А о том, что такое Божественная благодать, можно найти вполне доступные объяснения в православных святоотеческих книгах.

Почему православные поклоняются изображениям Бога, несмотря на то что это запрещено в Библии?

Отвечает протоиерей Михаил Воробьев, настоятель храма в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня г. Вольска:

— Давайте немного уточним формулировку вопроса — не просто в Библии, а в Священном Писании Ветхого Завета, который регулировал мельчайшие подробности жизни богоизбранного народа. Этот народ был так неустойчив в своей вере, так одинок среди иноплеменных идолопоклонников, что Господь, оберегая его, подсказывал, где находятся опасные для духовной жизни ловушки.

Ветхозаветный Израиль не знал воплотившегося Бога. Заповедь не сотвори себе кумира подчеркивала различие веры в невидимого, превышающего по Своему достоинству все сущее Бога Творца и веры идолопоклонников, обожествлявших и персонифицировавших силы природы и свои собственные страсти.

Христианская Церковь принципиально отличается от Ветхого Израиля наличием в ней постоянно присутствующей Божественной благодати. Апостолы, проповедовавшие Евангелие среди язычников, понимали, что Церковь — это новая реальность, которая не может быть помещена в тесные рамки Ветхого Завета. Жизнь духа богаче жизни души и тела. Свобода — дар Божий, возвращенный человеку Крестной смертью Хрис¬та Спасителя.

Поэтому Апостольский Собор, проходивший в Иерусалиме в 49 м или 51 м году, постановил не обременять христиан обязательным исполнением многочисленных (по подсчетам средневекового еврейского ученого Маймонида, доходящих числом до шестисот с лишним) заповедей Ветхого Завета. Соборное определение, разосланное по христианским общинам, гласило: Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете (Деян. 15, 28–29).

Разумеется, заповедь не сотвори себе кумира остается актуальной и для новозаветной Церкви, но именно в ее буквальном значении. «Кумир» есть нечто тварное, чему воздается подобающее лишь Богу поклонение. А изображения Бога в христианской традиции — это не кумиры, но символы, представляющие в реалиях земного бытия реалии неотмирного Небесного Царства.

Не вдаваясь в подробности теории символа, заметим, что в православном почитании иконы как изображения Бога это почитание возводится к Первообразу, то есть к Самому Богу, при осознании того, что всякий образ условен и недостаточен.

Заметим и то, что IV Вселенский Собор провозглашает неразлучное соединение Божественной и человеческой природ в Лице Иисуса Христа. Господь наш и сейчас в превечном Своем существовании остается совершенным Богочеловеком. И если Божественная природа невыразима и неизобразима, то природа человеческая может быть изображена.

Почему некоторые иконы похожи на картины, а некоторые — нет?

Отвечает священник Антоний Давиденко, настоятель храма святителя Иоанна Златоуста г. Саратова:

— За более чем двухтысячелетнюю историю хрис¬тианство, с точки зрения культурологии, породило множество памятников церковного искусства. Среди них великолепные нотные партитуры для исполнения богослужебных песнопений, выдающиеся архитектурные ансамбли, прекрасные облачения священнослужителей. Но, пожалуй, самой разно­образной составляющей церковной культуры является иконография. Самые первые, единичные образы появились практически в самом начале христианской истории. Позднее, в VIII–IX веках, Церковь захлестнула волна иконоборчества. В этот непростой период выдающиеся иерархи и богословы сумели отстоять иконопочитание, и с 787 года икона заняла почетное место в жизни Церкви.

Иконописец, создающий каноничную икону, не стремится передать точность облика или эмоции изображенных на ней. Икона — это богословие в красках. Каждая деталь, как правило, глубоко символична и несет определенную смысловую нагрузку. Именно поэтому большинство икон «не похожи на картины».

Как и любое культурное явление, иконография не была статична. Со временем стали складываться региональные традиции иконописи, появлялись иконописные школы, различные жанры и стили письма. В иконографию стали внедряться элементы светской живописи. Так, в эпоху Возрождения стали появляться изображения на библейские сюжеты, отнюдь не в строгом каноническом стиле. Впоследствии эта образность перешла в роспись храмов, в таком же стиле стали создаваться и отдельные изображения. Поэтому некоторые иконы «похожи на картины». При этом нужно заметить, что не любое изображение Христа, Божией Матери и святых является иконой. Существует чин освящения икон, впервые он был помещен в требнике святителя Петра Могилы и в дальнейшем распространился на всей канонической территории Русской Православной Церкви. Его основное значение, как и практически любого чина освящения, сводится к понятию «посвящение». То есть с момента освящения (посвящения) данный образ становится уже не просто картиной для любования, но образом, перед которым следует молиться.

Во время молитвы кажется иногда, что Господь или святой с иконы смотрит строго, а в другой раз смотришь на тот же образ и видишь одобряющий взгляд. Это психологическая проекция или посредством икон Бог и святые могут действительно так говорить с нами?

Отвечает протоиерей Илия Кузнецов, настоятель кафедрального собора Живоначальной Троицы г. Вольска:

— Во время молитвы не следует искать никаких знамений, «одобряющих взглядов» и чудесных явлений в изображениях икон, так как все это лишь отвлекает и рассеивает внимание. Икона, прежде всего, должна способствовать тому, чтобы наш ум в молитве восходил к первообразу — к тому, кто на ней изображен.

Вообще, поиск чудес и различных толкований в обстоятельствах, которые с нами случаются, — это достаточно опасное занятие, потому что оно очень тесно граничит с суеверием. Есть такая категория людей, которые считают, что духовная жизнь состоит исключительно из озарений и знамений. Вместо того чтобы вести внимательную духовную жизнь, обращаться внутрь себя, на борьбу со своими страстями, они увлекаются внешними проявлениями и в итоге занимаются «плотским мудрованием». А это, в свою очередь, способствует тому, что человек теряет духовные ориентиры и перестает адекватно оценивать свои поступки и действия.

Есть ли иконы, которые нельзя иметь дома обычному верующему, которые могут быть только у священников, монахов?

Отвечает священник Николай Генсицкий, ключарь Свято-Троицкого кафедрального собора г. Саратова:

— Таких икон нет. Принципиальное условие, которое необходимо выполнять при выборе иконы как мирянину, так и лицу духовного звания, — каноничность образа. Собственно с этой целью икону приносят освящать в храм, где священник фактом освящения образа подтверждает его каноничность. Это означает, что священник вправе отказать в освящении какого-либо изображения — например, если человек, который не был прославлен Церковью, изображен на ней как святой. Традиционно в доме православного христианина должны быть иконы Господа, Божией Матери, Крест Господень, икона его небесного покровителя и особенно почитаемых им святых. Жесткой регламентации, как, например, в иконостасе храма, при выборе икон для домашнего употребления нет.

Что делать с иконами, которые хранятся дома в виде календариков, на упаковках, на страницах газет? Как с ними поступить, если они не нужны?

Отвечает священник Александр Степовик, клирик Свято¬Троицкого кафедрального собора г. Саратова:

— Любая икона для верующего человека — это святыня. В связи с этим понятно, что просто выкинуть утратившую нормальный внешний вид или каким­то образом поврежденную икону нельзя. Что же делать?

Если мы откроем «Настольную книгу священнослужителя», то можем прочесть там, что святыню нужно или сжечь, или закопать где­то «в непопираемом ногами» месте. Проблема в том, что таких мест, которые не будут никогда затоптаны, перекопаны или еще что­то подобное, современному человеку, в особенности городскому, найти поблизости практически невозможно.

Поэтому самое распространенное и очевидное решение — отнести такие иконы в ближайший храм. В каждом храме есть либо место для сжигания святынь, либо так называемый сухой колодец — глубокая оборудованная яма, к которой не имеют доступа ни канализация, ни грунтовые воды и в которой хранится вышедшая из употребления церковная утварь.

В чем верующие видят смысл ношения иконы на цепочке на шее?

Отвечает священник Сергий Кузин, настоятель храма святой великомученицы Екатерины г. Саратова:

— Ношение иконы на шее для православного христианина, в отличие от нательного креста, не является обязательным. Крест — символ спасения человечества, памятование о крестном страдании за нас нашего Господа. При этом нужно понимать, что нательный крест, равно как и образок на шее, — не амулет и не оберег, а именно образ; то есть помогают, защищают при условии искренней живой веры те, кто изображен на иконах, а не сами образки.

Газета «Православная вера» № 15 (635)