С 26 по 28 мая в Москве проходил пленум Межсоборного присутствия под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Участие в заседаниях принимали митрополит Саратовский и Вольский Игнатий и секретарь комиссии по канонизации подвижников благочестия Саратовской епархии, заместитель руководителя историко-архивного отдела священник Максим Плякин.

В ходе работы пленума, после детального обсуждения и внесения ряда поправок, были утверждены проекты документов: «Положение о канонических прещениях и дисциплинарных наказаниях священнослужителей», «О неприкосновенности жизни человека с момента зачатия», «О благословении православных христиан на исполнение воинского долга», «О светской трудовой деятельности священнослужителей».

О том, для чего было создано Межсоборное присутствие, как идет работа над документами в его комиссиях и на пленуме, почему возникает необходимость в разработке новых положений, затрагивающих разные стороны церковной жизни, нам рассказал священник Максим Плякин.

— Отец Максим, Вы являетесь членом Межсоборного присутствия с самого начала его существования, с 2009 года, и работаете в двух комиссиях — по церковному праву и по бого­служению и церковному искусству. Что можно сказать в целом о предназначении этого органа?

— Функция Межсоборного присутствия — консультативная. Мы готовим проекты решений по вопросам, которыми в данный момент озабочен Архиерейский Собор. Для того чтобы у членов Собора были те или иные аргументы при принятии решения, Межсоборное присутствие в своих комиссиях предварительно эти вопросы изучает и пишет свои рекомендации. Мы собираем подробную информацию, подбираем примеры, подготавливаем шаблоны, на пленуме это все обсуждается и затем передается Собору, который и примет уже окончательное — законодательное — решение. То, что постановит Собор, будет обязательным для всей Церкви.

— Документы, которые были вынесены на пленум, уже прошли стадию епархиального обсуждения?

— Да, проекты всех документов официально публикуются на целом ряде сайтов, а также рассылаются по епархиям для сбора отзывов. Причем в комиссию Межсоборного присутствия допускается присылать отзыв не только от всей епархии в целом, но и от духовных школ или отдельных членов Церкви — священников, богословов. Обычно нам приходит несколько сотен таких отзывов. Все это обрабатывается и учитывается комиссией при подготовке документа к пленуму, где, в свою очередь, уже все члены Межсоборного присутствия могут высказать свои пожелания, вопросы или недоумения. Как правило, участники комиссии, которые в течение длительного времени ведут работу над документом, успевают с ним «сродниться», а члены других комиссий, видя его в первый раз, могут обозначить свежий взгляд на какие-то моменты.

— К прошедшему пленуму ваша комиссия по церковному праву подготовила два документа — «Положение о канонических прещениях и дисциплинарных наказаниях священнослужителей» и «О благословении православных христиан на исполнение воинского долга». Расскажите, как шла работа над ними.

— Работа идет в несколько этапов. Кто-то из членов комиссии по решению общего собрания участников пишет  примерный первоначальный вариант и рассылает его остальным. Затем на ближайшем общем собрании всех членов комиссии начинается дискуссия по этому документу. Секретариат собирает все, что было высказано на собрании, и автор документа его правит в соответствии с высказанными пожеланиями. После этого комиссия еще раз смотрит и решает, передавать его в секретариат Межсоборного присутствия или нужно еще поработать.

В частности, работа по документу о канонических прещениях была долгой — несколько лет, и сам документ получился очень объемный, несколько десятков страниц. Его должны были рассмотреть еще на предыдущем пленуме, но дискуссия была настолько жаркой, что не успели до конца всё разобрать. И в этом году собрали еще один пленум, чтобы завершить обсуждение — доработке этого документа был полностью посвящен первый день работы пленума — и рассмотреть еще несколько небольших документов. Второй наш документ занимает всего пять страниц и в нем затрагивается достаточно узкий вопрос: как православному человеку относиться к тому, что он может оказаться в армии — по призыву, по контракту, на офицерской должности, т. е. как Церковь на это смотрит.

Документ о прещениях должен был охватить огромное количество различных случаев, потому что священнослужитель может быть подвергнут церковным наказаниям за совершенно разные поступки. Детально был проработан вопрос, в каких случаях, если священник или диакон признаётся виновным, он подвергается лишению сана, а когда дело заканчивается выговором или запретом в священно­служении. Все это даст епархиальным судам типовой набор ситуаций и путей их разрешения.

Нужно еще понимать, что какая-либо ситуация с точки зрения Церкви может быть правонарушением, а с точки зрения светского законодательства — нет. Например, супружеская измена. Для клирика это преступление, которое карается церковным законодательством, а в законах нашего государства такого нет. И все это приходится учитывать. Документ рассматривает ситуации, когда к священнослужителю применяется именно каноническое право. Хотя, конечно, есть нарушения, которые являются преступлением и там, и там. На стыке всех этих вещей — правоведения, светской юриспруденции и церковной каноники — и рождается документ, подобный документу о прещениях.

В этот документ также был внесен раздел о праве Архиерейского Собора вносить в него изменения. Что это означает? Если Собор решит, что какая-либо ситуация должна решаться не по правилам, прописанным в этом документе, а должна быть описана отдельно, это и будет туда внесено.

— А как вообще возникают идеи создания новых документов?

— Существует орган Межсоборного присутствия, который формулирует комиссиям поручения на отчетный период — четыре года.

Чаще всего толчок к разработке документа дает какая-нибудь практическая церковная проблема, которая уже какое-то время существует и осознаётся. Несколько лет назад, например, Синодом был принят документ о пассиях. Я участвовал в его разработке. Сами пассии по историческим меркам появились совсем недавно — начали входить в обиход в XVIII веке и до середины ХХ века воспринимались как местный обычай Заднепровской Украины. Миграционные процессы второй половины ХХ века привели к тому, что некоторые явления, которые считались исключительно местными традициями, распространились в Церкви. Стало понятно, что их употребление нужно урегулировать. Президиум Межсоборного присутствия сформулировал поручение комиссии, что надо подготовить документ о богослужебном употреблении чина пассии. Поскольку это вопрос не такой глобальный, как, например, вопрос о неприкосновенности жизни, его передали не на Архиерейский Собор, а на заседание Священного Синода. Синод принял этот документ и установил пассию как норму для нашей Церкви.

Бывало и такое, что комиссия приходила к выводу: подготовить документ в настоящий момент не представляется возможным, потому что мнения у членов комиссии диаметрально противоположные. А если они в комиссии противоположные, то и в Церкви так же. Приведу пример. В 2010 году рассматривался вопрос о переиздании «Триоди постной» в редакции Патриарха Сергия (Страгородского). В 1907 году тогда еще епископ Сергий возглавил созданную Святейшим Синодом комиссию по исправлению бого­служебных книг. Текст триоди был пересмотрен на предмет возможных ошибок и языковых сложностей, в 1914 году его одобрил Синод, но через три года в стране все рухнуло, и в послереволюционную эпоху в Церкви остались оба варианта триодей — старые книги еще не успели выйти из обращения, а новые еще не успели полностью войти. Когда в 80‑е годы прошлого века митрополит Питирим (Нечаев) принял решение о переиздании триодей, то была выбрана одна — первая — редакция, чтобы не возникало путаницы. И только сейчас, когда есть возможность проанализировать накопленный опыт, было решено вернуться к этому вопросу: что нам делать с результатами деятельности той комиссии, которые одобрил Синод? Мы начали работать, и на текст в редакции Патриарха Сергия был высказан целый ряд возражений. Например, регенты хоров говорили, что не все исправления благоприятны для пения. Это один из аргументов, и он далеко не главный, но подобного рода отзывов накопилось так много, что Патриарх Кирилл предложил выдержать паузу. В позапрошлом году мы вновь вернулись к этой теме, потому что проблема остаётся. Это оказалось не таким простым вопросом, как мы думали вначале.

— Как выглядит обсуждение документов на пленуме?

— Такого, чтобы один человек вышел, выступил с докладом, все с ним согласились и разошлись — не бывает. В фоторепортаже с прошедшего пленума есть очень интересный кадр, когда в очереди к микрофону стоят архиерей, мирянка и священник. Это и есть картина происходящего на пленуме. Архиерей здесь не член Архиерейского Собора — законодательного органа Церкви, он выступает как отдельная личность, его делегировали в Межсоборное присутствие как человека, который может сказать компетентное слово по конкретному вопросу. Высказать свое мнение на пленуме может каждый, и оно будет услышано. Нет такого, чтобы кто-то сидел и боялся высказаться — как бы чего не вышло. Мы собираемся для обсуждения, и прения бывают настолько жаркими, что одного пленума для рассмотрения документа оказывается мало. И это абсолютно нормально, ведь в спорах и рождается истина.

Газета «Православная вера», № 12 (680), июнь 2021 г.