Представим себе картину: стол с угощениями по случаю праздника, встретились давние друзья… Есть десятки поводов для того, чтобы на столе появилась бутылка вина, а то и водки. И, увы, нет ни одного мало-мальски веского аргумента для тех, кто хочет отказаться от возлияния. К сожалению, в нашем обществе простое и ясное «не хочу» таким аргументом не является. Самое печальное, что иногда в арсенале «уговаривателей выпить» оказываются и псевдобогословские аргументы: от «да ты что, нехристь что ли?» до упоминания о том, как Господь превратил воду в вино в Кане Галилейской.

О том, что на самом деле говорится в Священном Писании об алкоголе и что по этому поводу писали святые отцы, рассказал участникам Межрегионального форума по трезвенному просвещению, прошедшего в октябре в духовно-просветительском центре Свято-Троицкого собора Саратова, член правления Иоанно­-Предтеченского братства «Трезвение», настоятель храма в честь Архангела Михаила г. Талдом Московской епархии, автор многих книг протоиерей Илия Шугаев.

Вино веселит сердце человека?

Да, конечно. Об этом пишет псалмопевец Давид (см.: Пс. 103, 15). Но какое вино? Оказывается, в оригинальном тексте Ветхого Завета есть множество слов древнееврейского языка, которые сначала на церковнославянский, а затем и на современный русский язык были переведены одним-единственным словом «вино». Напиток, который делается из винограда, занимал довольно важное место в жизни древних иудеев, и это неудивительно. Земля Обетованная засушлива, воды не хватало, а виноград не требовал полива — он как бы из ниоткуда брал влагу, и из него довольно легко можно было сделать нечто, утоляющее жажду. Евреи были хорошими виноделами и прекрасно разбирались в нюансах, связанных с этим занятием.

Чаще всего в Библии употребляется слово «йайин» — вино как родовое понятие. Оно означает всё, что делается из винограда: и свежевыжатый виноградный сок, и перебродивший сок, который приготовили для длительного хранения, и опьяняющий напиток. Нужно подчеркнуть, что перебродивший сок, заготавливаемый впрок, — это концентрат, который нужно развести водой, чтобы он стал пригоден для употребления. Собственно, отсюда и пошло известное библейское выражение «растворять вино». А нерастворенный, концентрированный продукт брожения в том же Священном Писании был символом Божиего гнева: Яко чаша в руце Господни, вина нерастворена, исполнь растворения, и уклони от сея в сию: обаче дрождие Его не истощися, испиют вси грешнии земли (Пс. 74, 8).

Другое слово — «тийрош» — означает свежевыжатый виноградный сок, не обладающий никаким опьяняющим эффектом. Именно этот напиток должно было принести Богу в жертву, что опять же неудивительно — Господу надлежало отдавать все самое лучшее, свежее, новое и никак не застоявшееся.

А крепкий опьяняющий напиток обозначался в Библии словом «шекар», чаще всего в сочетании «йайин и шекар». В русском переводе — «вино и сикер». И вот как раз питие сикера в Библии однозначно осуждается, а воздержание от него вменяется человеку в добродетель. Например, мы можем прочесть о Крестителе Господнем Иоанне: он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей (Лк. 1, 15). И когда Сам Господь в Кане Галилейской претворяет воду в вино, это, конечно, тоже не сикер, а тийрош. В Ветхом Завете Господь налагает запрет на употребление сикера левитами перед богослужением, с очень важным комментарием: И сказал Господь Аарону, говоря: вина и крепких напитков не пей ты и сыны твои с тобою, когда входите в скинию собрания, чтобы не умереть. Это вечное постановление в роды ваши, чтобы вы могли отличать священное от несвященного и нечистое от чистого (Лев. 10, 8–10). То есть опьянение притупляет в человеке чувство священного, притупляет совесть. Не случайно священники, принимающие исповедь у прихожан, говорят о том, что большинство тяжких грехов — таких, например, как супружеская измена, — совершается людьми в состоянии алкогольного опьянения.

Итак, вино как напиток, утоляющий жажду, — это благословение Божие, а «вино и сикер» — это нечто совсем другое. Само по себе употребление вина в Библии не считается однозначно грехом, но состояние опьянения совершенно четко запрещается и осуждается.

Культура трезвости у древних народов

Многие цитаты Священного Писания и высказывания святых отцов о винопитии понимаются нами превратно по той причине, что они были написаны людьми, которые жили в трезвом обществе, где полное воздержание от вина считалось добродетелью, а пребывание в состоянии даже легкого опьянения где бы то ни было являлось постыдным. У нас же — наоборот: не пить совсем — значит почти наверняка прослыть «трезвенником и язвенником», нарушителем негласных общественных правил, быть во время застолья слегка подшофе — нормально, а быть невменяемым — простительно.

В том, трезвом обществе невоздержанность в питии вина сравнивалась с чревоугодием, «перебором» в употреблении любых других напитков. Например, святой Ефрем Сирин пишет: «Есть воздержание в питии — не употреблять без меры не только вина, но и воды». Святой Иоанн Златоуст осуждает «неумеренное питье вина не меньше, чем и чрезвычайное употребление воды». Но нужно понимать, что речь идет об алкоголе, подобном по крепости современному квасу — увлечение им могло несколько расслабить человека, но не приводило его к тем страшным грехам, которые нередко происходят, когда человек действительно становится пьян и теряет рассудок.

Если же говорить о собственно пьянстве, о нем идет речь отдельно и совершенно в другом ключе. Пристрастие к крепким спиртным напиткам сравнивается с такими тяжкими грехами, как убийство и блуд. Пьяницы так же, как блудники, царствия Божия не наследуют (Гал. 5, 21). «Пьяница — это живой мертвец», — говорил святитель Иоанн Златоуст. При этом культурная ситуация была такова, что для того, чтобы опьянеть и тем более пристраститься к пороку пьянства, нужно было сознательно к этому стремиться, идти против течения окружающей жизни.

У нас, к сожалению, сложилась мощная культура оправдания пьянства и тех грехов, которые совершаются под влиянием алкоголя. Но так на Руси было не всегда.

Трезвость на Руси

Мало кто знает, что одним из первых трезвенников на Руси, о котором доподлинно известно, что он никогда не пил вина, был преподобный Сергий Радонежский. Его семья придерживалась трезвых традиций, и впоследствии в монастырях, основанных преподобным Сергием и его учениками, было строго-настрого принято избегать «пьянственного пития». Этот запрет появился только на Русской земле, его нет ни в Студийском, ни в Иерусалимском монастырских уставах. Он соблюдался в русских обителях вплоть до никоновской реформы, когда все церковные книги были приведены в соответствие греческим. Именно тогда появились поправки, разрешающие одну, две, а то и три чаши вина в дни, когда нет строгого поста.

К сожалению, эти поправки внесли свою лепту в дело формирования культуры не трезвости, а пития, от которой в нашем образе жизни, климате, традициях легко начать скольжение по наклонной плоскости. Именно поэтому святые более поздних эпох — например, святитель Феофан Затворник — дают наставления не об умеренности в употреблении алкоголя, а об исключении спиртных напитков из своей жизни.

Проблема — не в веществе

Таким образом, мы видим, что современное представление о христианском обычае пить умеренно, но постоянно, якобы имеющем основание в Священном Писании и Предании Церкви, является не более чем мифом, который распространился только благодаря народному невежеству в вопросах, связанных со святоотеческим наследием, и нездоровой в плане отношения к алкоголю ситуации в обществе.

Что же делать в этой ситуации? Может быть, у нас, православных, должен быть введен такой же запрет на употребление спиртных напитков, как у мусульман?

Конечно, об этом речи не идет — и не потому, что это невозможно, а потому, что это не решит проблему. Ведь проблема — не в веществе, а в том, что человек хочет одурманить свое сознание и, как следствие, снять с себя ответственность за свое поведение, хочет потерять такую драгоценную, но такую трудную свободу нравственного выбора. И если запретить алкоголь, появятся (и уже появились) другие формы зависимости: наркотическая, игровая, зависимость от Интернета.

А для того, чтобы у человека не возникало желания окунуться в очередную зависимость, необходимо, чтобы в обществе были своеобразные очаги трезвости. Сначала небольшие — один человек, одна семья, один рабочий коллектив. Нужно, чтобы трезвость вновь стала восприниматься как добродетель, тогда со временем ее островки смогут превратиться в настоящие континенты нормальной жизни.

Газета «Православная вера» № 20 (615)