Трудно себе представить отечественную науку без трудов Ломоносова. Без стихов Пушкина немыслима русская поэзия. А без славных побед Александра Васильевича Суворова нет русского военного искусства. Осияв себя при жизни немеркнущей славой, великий полководец не один век продолжает будоражить умы историков и писателей.

Среди русских ратоборцев нет имени более славного. Суворовские чудо-богатыри побеждали даже тогда, когда по всем правилам воинской науки победа была невозможна. Гениальный тактик и стратег, Суворов в последней трети XVIII столетия провел 20 военных походов, более 60 сражений и боев, из которых всегда выходил победителем. Солдаты знали: где Суворов — там победа! Полководческое искусство Суворова изучал Наполеон I и его маршалы. Суворовская «Наука побеждать» — уникальный памятник военного искусства, многое из которого не устарело и по сей день.

Беззаветное служение Отечеству, милосердие к побежденному неприятелю, радение о русских солдатах и щедрая милостыня на нужды храмов, помимо добродетельного полководца, являет нам образ истинного христианина и подвижника! В настоящее время в обществе активно обсуждается вопрос о прославлении Суворова в лике святых. У многих это вызывает удивление. Да, полководец, да, гениальный, но — святой? Мнения самые разнообразные. Канонизировать Суворова или нет — это дело Синодальной Комиссии. Мы же мысленно перенесемся в славный и грозный XVIII век и, взметнув облако «хронологической пыли», попытаемся исследовать личность этого удивительного человека.

Детство

В ноябре 1730 года в семье подпоручика лейб-гвардии Преображенского полка Василия Суворова родился мальчик. Младенец появился на свет худым, бледным, с большими глазами на узком лице. Повитуха крепко шлепнула будущего генералиссимуса пониже спины, и младенец густо зашелся в первом крике: «Ура, ураа, урааа!»

Мальчика назвали Александром в честь святого благоверного князя Александра Невского. Маленький Саша рос нервным, хилым, впечатлительным ребенком. Часто болел. Простужался от малейшего сквозняка. Любимым местом в отцовском доме была библиотека, где юный Суворов просиживал часами напролет. Не читал — глотал книги, одну за другой, том за томом. Особенно любил труды по военной истории. Отец, видя физическую слабость наследника, его живой пытливый ум, собирался пристроить сына к гражданской службе, где, обладая обширными связями, мог бы посодействовать его карьере.

Но юный Суворов под влиянием прочитанного начал готовить себя к ратному служению. Рано вставал, занимался бегом и гимнастикой, обливался холодной водой, до самых холодов спал в саду на жестком ложе, просто и умеренно питался. Образ жизни творит чудеса. Вскоре мальчик преобразился, окреп, стал строен и подтянут. Всю жизнь Суворов придавал аскетике большое значение, до последнего дня соблюдал самый строгий режим, чем немало удивлял современников. Например, будучи уже в летах, приказывал своему дворецкому забирать у него вкусные блюда, если слишком увлекался ими, и при каждом удобном случае жаловался знакомым, что тот морит его голодом.

Сено, солома

В молодости, служа в младших офицерских чинах, Суворов отличался отменным прилежанием и требовательностью к подчиненным. Он мог среди ночи поднять вверенный ему полк и в любую погоду — в стужу или дождь — начать строевые учения. «Сено, солома!» — командовал он рослым широкоплечим гвардейцам, по деревенской неграмотности своей не разумеющим, где лево, а где право. Гвардейцы, с привязанными к ногам пучками сена и соломы, чеканили шаг. Огромное значение придавал Суворов штыковому бою. Рукопашную атаку ставил он превыше пушечной и ружейной пальбы. «Пуля — дура, штык — молодец! — поучал подчиненных Александр Васильевич.—Береги пулю в дуле! Трое наскочат — первого заколи, второго застрели, третьему штыком карачун!» Солдаты дивились своему командиру: от караула не отлынивает, ест из солдат­ского котла, собственноручно чистит ружье, называя его своей женушкой.

Во вверенных ему подразделениях Суворов отменяет муштру, обучает солдат тому, что дейст­вительно важно в бою, что позволяет сохранить жизнь и приносит победу. И солдаты — эти неграмотные деревенские мужики, не разбирающие, где право и лево,—понимают раз и навсегда: «Этот нашу кровушку бережет. С Александром Васильевичем не пропадешь!»

В 1764 году, будучи командиром Суздальского полка, Суворов построил в Новой Ладоге деревянную церковь во имя святых апостолов Петра и Павла. Согласно преданию, он непосредственно участвовал в строительстве храма: вместе с солдатами носил бревна для его сооружения, а также собственноручно вырезал деревянный крест.

«Безверное войско учить — все равно, что ржавое железо точить!» — поговаривал Александр Васильевич.

Вскоре учения закончились. Пришла пора ратных трудов. «Умирай за Дом Богородицы,— говорил Суворов солдатам перед боем (Домом Богородицы он называл Россию).— Церковь Бога молит. Кто остался жив, тому честь и слава. Молись Богу! От Него победа. Чудо-богатыри! Бог нас водит — Он нам генерал!» Кто мог устоять перед армией, воюющей за Дом Богородицы, перед армией, у которой сам Бог в генералах?

Штурм Измаила

Взятие этой турецкой твердыни поистине похоже на чудо. «Крепость без слабых мест»,— так трезво оценил Суворов Измаил, разрабатывая план штурма. Измаил, перестроенный под руководством французских и немецких инженеров, не без оснований считался неприступным. Суворов тщательно исследовал обстановку. Перед штурмом послал в крепость письмо с предложением сдаться. Оттуда высокомерно ответили: «Скорей Дунай остановится в своем течении и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил…» Тогда Суворов отдает знаменитый приказ: «День поститься, день молиться, на следующий — штурм, или смерть, или победа!» У русских — 28 тысяч солдат, в Измаиле — 35 тысяч турок, из которых 17 тысяч отборных янычар. И все же суворовские чудо-богатыри в рукопашной схватке выбили турок со стен. Как? Лично я понять этого не могу. 27 тысяч турок было убито, 9 тысяч — взято в плен. Потери наших солдат — 1879 убитыми, 2702 ранеными. А это как?! После Суворов признался: «На такой штурм можно решиться только раз в жизни».

Измаил был богатой крепостью. Солдаты делили золото и серебро пригоршнями. Суворову предложили взять хотя бы коня, на что полководец ответил: «Донской конь привез меня сюда, на нем же я отсюда уеду…»

Опала и последний поход

После смерти Екатерины Великой на престол взошел Павел Первый. В армии начали насаждаться прусские порядки. Суворов, который за словом в карман не лез, смело критиковал нововведения императора. «Русские прусских всегда бивали,— недоумевал Александр Васильевич,— чему же у них учиться?» Однажды, когда царь сделал Суворову замечание, что тот одет в старую русскую форму, полководец произнес свою очередную знаменитую фразу: «Пудра — не порох, букли — не пушки, коса — не тесак, а я не немец, ваше величество, а природный русак!» И уехал к себе в имение Кончанское. Живя в деревне, Суворов служил пономарем в местной церквушке. Звонил в колокола. Разжигал кадило и подавал священнику. В декабре 1798 года опальный полководец принял решение стать монахом, о чем известил императора, прося разрешение отбыть в Нилову пустынь (Новгородскую). Но Бог готовил для него особое, последнее служение. Император, извиняясь за прежние обиды, просил возглавить очередной, славнейший поход. И снова Суворов являет пример совершенного непамятозлобия. «Час собираться, другой отправляться,— получив от царя письмо, сказал Александр Васильевич.— Я служил здесь дьячком и пел басом, а теперь еду петь Марсом». В Петербурге, подходя к царю, Суворов произнес вслух молитву «Отче наш». И при словах: «Не введи нас во искушение»,— преклонил колено. «Но избави нас от лукавого»,— завершил император, поднимая полководца на ноги. Таким необычным образом совершилось их примирение.

Переход суворовской армии через Альпы одними человеческими силами объяснить невозможно. Преданные союзниками, голодные, измотанные русские войска, ведомые семидесятилетним полководцем, почти без боеприпасов, громили штыками превосходящие в разы войска неприятеля. В дождь и метель карабкались по обледенелым склонам, где и сейчас пройдет не каждый альпинист с современным снаряжением. И били, били французов, уже тогда непобедимых для прочих европейских армий. То, на что в наше время способны лишь подразделения горного спецназа, делала вся суворовская армия. За этот военный подвиг Суворов был пожалован званием генералиссимуса. «Это много для другого,— заключил император.— А ему мало. Ему быть ангелом».

Или, быть может, святым?