Любой человек, даже мало знакомый с православным богослужением, приходя в храм во время Великого поста, понимает, что богослужение Церкви в этот период значительно отличается от службы в любое другое время года. И дело не только в том, что изменился цвет облачения священнослужителей, что храм не освещен ничем, кроме свечей и лампад, что в церкви больше читают, чем поют, и сами распевы сменились на более строгие, минорные. Изменились и внешний строй, и внутреннее настроение богослужения.
Что происходит Великим постом в жизни Церкви в целом и в жизни каждого человека? Что может сказать постовое богослужение молящемуся человеку о нем самом? С этими вопросами мы обратились к Митрополиту Саратовскому и Вольскому Лонгину.
— Постная Триодь — основная богослужебная книга Великого поста. Каковы ее главные мотивы? О чем она может рассказать тому, кто читает или слушает ее со вниманием?
— Пост — время покаяния. И, конечно же, главные темы Постной Триоди — покаяние и сокрушение, тот самый радостотворный плач, о котором говорят святые отцы и который является залогом не только спасения и очищения души, но и, прежде всего, размягчения человеческого сердца — такого жесткого, непробиваемого, так часто ко всему равнодушного.
К сожалению, нашим современникам все это порой кажется далеким и даже чуждым. Можно судить хотя бы по тому, что за последний год в православном Интернете было много дискуссий, где верующие люди, даже представители духовенства, с усердием, достойным лучшего применения, доказывали себе и другим, что нам не надо «слез и самообвинений» — нужно только радоваться, и всё. Кто-то называет это обновленчеством, кто-то обмирщением, можно назвать как угодно. Но мы действительно наблюдаем какую-то новую тенденцию, которая резко противоречит не просто церковной традиции, но и всему учению Церкви.
Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского, который читается в храмах в первые дни поста, является стилистическим и смысловым введением в Великий пост. Он совершенно изменяет самосознание человека, поставляет его перед другой реальностью, задает необыкновенно высокий тон всему посту, научая тому, как строго должен относиться человек к своей собственной душе, как внимательно следует разбирать все ее пожелания и поступки. Этому же посвящена практически вся Постная Триодь. Тексты из Священного Писания Ветхого и Нового Завета, которые читаются в это время за богослужением, придают еще большую наглядность всем этим призывам к покаянию, исправлению и к очищению своей совести.
— Можно ли сказать, что первые недели Великого поста преимущественно посвящены тому, чтобы дать человеку верное представление о себе?
— Скорее, они призваны научить человека получать верное представление о себе. Мы привыкли сравнивать других с собою, себя самих считать «мерой всех вещей». А тут перед нашим мысленным взором проходят примеры праведников Ветхого Завета и других угодников Божиих, при сравнении себя с которыми даже мы — гордые, самоуверенные, тщеславные, ничего доброго в себе не имеющие — начинаем понимать, настолько нам далеко до подлинного идеала христианской жизни. Как сказано в каноне Андрея Критского, нашей душе предлагаются примеры жития праведного и неправедного, мы же подражаем вторым: «от нихже вторыя, о душе, подражала еси, а не первыя, в Бога согрешивши».
Третья Неделя Великого поста — Крестопоклонная. Здесь мы вплотную подходим к теме Крестной Жертвы, спасительной роли Креста в жизни христианина. Призывая верных к поклонению Кресту, Церковь старается укрепить нас воспоминанием о Страстях Христовых, поддержать наши немощные силы. Опять же, современный человек, скорее всего, скажет: «Что это за укрепление? От одного вида таких страданий можно только унывать начать…» Церковь же считает нас более мужественными, чем мы есть на самом деле.
С теми же целями — утешения, укрепления и в то же время умягчения человеческого сердца, для того, чтобы «воздвигнуть нас к благой бодрости»,— в четверток пятой седмицы Великого поста читается весь Великий канон и житие удивительной святой — преподобной Марии Египетской.
— Какова роль книг Ветхого Завета в постовом богослужении?
— Постная Триодь — древний пласт нашей богослужебной поэзии, и она в гораздо большей степени обращена к Ветхому Завету, чем другие наши книги. Ветхозаветные чтения полагаются на каждом вседневном богослужении Великого поста. В обычное время паремии полагаются только на праздники, и эти паремии — выбранные места Священного Писания, посвященные тому или иному событию, скажем, содержащие в себе пророчества о Спасителе или Божией Матери. А постом в храме ветхозаветные книги читаются целиком, по частям: книга Бытия, книга Иова, Притчи Соломоновы. В Древней Церкви Священное Писание читалось за каждым богослужением и прочитывалось целиком в течение всего года. Остатки этого богослужебного устава сохранились в Триоди.
И, конечно же, как не раз уже приходилось говорить,— без знания ветхозаветных текстов, которые, к сожалению, для нас сегодня в меньшей степени актуальны, чем тогда, когда-то создавалась Триодь, нельзя понять образный строй и смысл Великого покаянного канона, большинства его тропарей. Постовое богослужение — это в том числе и возможность соприкоснуться с миром Ветхого Завета, узнать его, чтобы, повторю, научиться видеть себя таким, какой ты есть.
— Какой должна быть музыкальная сторона богослужения в Великий пост?
— Красивой и по-особому возвышенной. Это традиция Русской Церкви. В других Православных Церквах нет подобного музыкального выделения Великого поста. У греков и тех, кто поддерживает греческую традицию (румыны, болгары, сербы), практически в нетронутом виде сохранилась гласовая система: песнопения всех богослужений поются на гласы независимо от времени года. А в Русской Церкви сложилась традиция выделять время Великого поста особыми минорными напевами. В эти дни в наших храмах часто звучит распев Киево-Печерской Лавры, который сам по себе не является каким-то особым постовым, но часто используется для того, чтобы подчеркнуть некую отделенность, инаковость этого времени в общем годовом богослужебном круге.
Есть и классические произведения знаменитых русских композиторов, которые стали музыкальными символами Великого поста: скажем, трудно представить себе Великий пост без таких песнопений, как «Покаяния отверзи ми двери» А. Веделя, или «Приидите, ублажим Иосифа приснопамятного» Д. Бортнянского, или «Да молчит всякая плоть человеча» П. Турчанинова и многих других. Вот запели «Помощник и Покровитель…» Бортнянского, зазвучали первые аккорды ирмосов Великого канона — всё, начался Великий пост… И так — в сознании уже многих поколений православных людей в России, в продолжение как минимум двух столетий.
Кто-то считает это вкусовщиной, но, тем не менее, особое настроение Великого поста создается в том числе и музыкальными средствами. Я считаю, это очень хорошо, потому что русская церковная традиция совершенно самостоятельна. Да, она сложилась из многих разнонаправленных течений — было и византийское влияние, и западноевропейское в музыке, живописи, архитектуре. И тем не менее русская культура — совершенно самобытная, оригинальная, духовно богатая. Это слишком серьезное и высокое явление, чтобы не оказывать ей должного уважения и внимания.
— По воскресеньям во многих храмах служится Пассия с акафистом Страстям Христовым. Однако, как правило, в период поста в церковной прессе можно встретить немало материалов дискуссионного характера, в которых говорится, что эта служба — католического характера, что нельзя, не к месту исполнять «до срока» песнопения Страстной седмицы…
— Вы знаете, когда я жил в монастыре, я тоже не был сторонником этого последования. В ТроицеСергиевой Лавре его служили, но у нас были старые монахи, которые не признавали этот акафист и не ходили на него. Действительно — служба неуставная, песнопения Великой Пятницы… Но когда я стал настоятелем Подворья Лавры в Москве,— а храм у нас был фактически приходским,— через некоторое время я понял некую «сермяжную правду» — почему этот акафист нужен. Споры вокруг него, кстати, из того же ряда, что и вопросы: можно ли произносить во время воскресной службы заупокойную ектенью, делать земные поклоны — по Уставу-то нельзя? Но наши сегодняшние прихожане, в абсолютном своем большинстве, могут ходить в церковь только по воскресеньям! Да, если ты ходишь в храм каждый день, то все хорошо: в будни — клади поклоны, в субботу — молись за усопших, в воскресенье — только радуйся о Христе воскресшем. А если ты лишь в воскресенье можешь прийти в церковь, что делать? Значит, и об усопших не молиться? Или вот сердце просит, хочешь на колени встать — а Устав не разрешает? Но ведь сказано: суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2, 27). Вот так и здесь.
А на Пассии, в воскресный вечер, посмотрите — у нас полные храмы! И это зачастую единственная возможность для многих соприкоснуться с постовым богослужением. Ведь если человек приходит Великим постом только на воскресную службу — в субботу вечером и в воскресенье утром — что он видит? Такую же службу, как и весь год. То есть если ты не ходишь на богослужение в будни, ты можешь даже не заметить поста. А Пассия — это некая квинтэссенция не только великопостных текстов, но и великопостного настроения, что дает возможность человеку, живущему в миру, работающему и обремененному семьей, хоть ненадолго окунуться в атмосферу Великого поста. Поэтому я считаю, что служение Пассии в нынешних условиях вполне оправданно.
Хотя, конечно, этого недостаточно, и я всегда призываю людей хотя бы раз в неделю Великим постом ходить на рядовую службу: кто может — на вечернее богослужение, кто может — на Литургию Преждеосвященных Даров.
— В нашей епархии уже в течение нескольких лет совершается Чин омовения ног в Великий Четверг. Как Вы относитесь к нему? Что чувствуют участники чина?
— Хорошо отношусь. Это один из древних чинов, которые были когдато, что называется, «всеобдержными», но сейчас достаточно редко совершаются. Тем не менее они очень умилительны и очень назидательны, я думаю, для всех — и для участников этого действия, и для тех, кто его видит, находясь в храме. На мой взгляд, это литургическая иллюстрация евангельского события, которое вспоминается в Великий Четверг.
Вообще, период от Лазаревой субботы и до Пасхи — это, конечно, совершенно особое время и в литургическом, и в смысловом отношении. Начиная с воскрешения Лазаря и дальше — Вход Господень в Иерусалим, все священные воспоминания Страстной Седмицы, когда мы как бы входим в самую гущу евангельских событий. Когда вспоминаются уже не просто какие-то вехи Священной истории, а богослужебные последования буквально час за часом воспроизводят евангельские события, и мы оказываемся их свидетелями. Не зрителями, а соучастниками.
Утреня Великой Пятницы с чтением Двенадцати Евангелий в древности называлась Пасхой Креста. Я каждый раз жду этой службы, рвусь на нее, она для меня — некое исполнение всего богослужебного года. С тех пор как я первый раз еще в юности ее услышал, она оставила во мне такое впечатление, которое, наверно, не изгладится до самой смерти. Ну и, конечно, венец постного поприща — это Пасха — Праздников праздник. Это цель, о которой Церковь говорит нам с самого начала поста, ради которой мы предпринимаем подвиг воздержания и очищения своего сердца.
— Как правило, мы желаем друг другу провести время поста с духовной пользой. А может ли человек сам судить о том, провел ли он пост с пользой для своей души? В чем она может выражаться?
— Если человек живет внимательной жизнью, то со временем у него вырабатывается некий навык самопроверки и самоконтроля. Причем этот навык нужно в себе развивать не только во время поста. Хорошо бы каждый день проверять себя, вечером проводить испытание совести, по образцу исповедания грехов, которым завершается вечернее правило. Надо просто подумать и вспомнить, что я делал в этот день и за что действительно нужно просить у Бога прощения. Так же можно рассмотреть и весь пост: к чему он меня привел? Стал ли я, допустим, больше раздражаться, обижаться или обижать кого-то… Или, наоборот, я стал терпимее, внимательнее к себе и к другим, больше молился. Такие вещи человек может отметить в себе. Ну и, конечно, показательно отношение к храму, к богослужению, к тем службам, о которых мы только что говорили,— есть в сердце отклик какой-то или стоишь, как деревяшка, только думаешь: «Ну сколько можно, скорее бы все кончилось». Это тоже может быть критерием — была польза или нет.
— Дайте, пожалуйста, совет нашим читателям: как провести пост, на что обратить особое внимание.
— Быть внимательным к себе, больше молиться, по возможности чаще бывать на службе, обязательно постараться полюбить богослужение. А чтобы полюбить его, надо его понять.
Мы живем в удивительное время: в наших храмах и церковных лавках сегодня стоят чудесные, совершенно замечательные книги, которые были раньше недоступными. Я вот одной своей знакомой как-то подарил Триодь, и она мне потом много раз говорила: «Сижу, читаю Триодь, не могу оторваться». Если бы наши прихожане взяли на себя труд за пост прочитать Постную Триодь! Ведь мы акафисты от чего читаем? От какой-то бедности своей. Акафист — это суррогат, сухая корочка на том, без преувеличения, пиршестве, которое предлагает нам наше богослужение. Октоих не менее интересен, возьмите каноны ежедневные по гласу — удивительная глубина, простые, краткие, емкие, пронзительные по своей силе воздействия на человеческую душу слова и образы! Но сегодня, по сути, их только монахи и знают, а наши прихожане, миряне — нет. Из-за этого потом говорят: «Какие-то службы у нас длинные, непонятные, что они там делают так долго?». А трудно ли сегодня купить Триодь или Октоих из двух томов и разобрать их? Для современного человека это практически ничего не стоит… А результат — человек поймет, что такое богослужение, и сможет оценить его и глубину, яркость, и поэтическую красоту, потому что наши богослужебные тексты — это еще и великая поэзия. Причем, думаю, это самое значительное из того, что принято называть поэзией. Найдем ли мы с вами какого-то автора — хоть античного, хоть средневекового, хоть современного,— которого бы вот так из года в год открывали и читали в определенное время года, как тот же канон Андрея Критского, полторы тысячи лет? Ведь его полтора тысячелетия читают везде, где есть Православная Церковь — и в России, и на Кипре, и в Греции, и в Грузии, и в Палестине, и на Балканах. Так же вся наша остальная богослужебная поэзия, наши богослужебные тексты — это очень интересно, очень красиво и очень душеполезно, потому что наше богослужение дидактично и назидательно. На самом деле, это настоящие учебники богословия, гораздо более точные и емкие, чем семинарские учебники. Поэтому узнать и полюбить богослужение — это главное, что я могу пожелать от всей души нашим читателям.