Текстовая версия телепрограммы

Вышла в эфир телепрограмма из цикла «Беседы с Архипастырем», подготовленная телестудией Саратовской митрополии.

Вед.: Владыка, ведь Церковь — это не только священники, но и миряне. Когда человек может себя считать прихожанином того или иного храма?

Митрополит Лонгин: Как только он им станет: начнет регулярно ходить в храм, участвовать в таинствах, проявлять каким-то образом свое отношение к конкретному приходу. Но я думаю, что здесь нет каких-то формальных критериев.

У меня есть хорошие знакомые, которые называют себя прихожанами. Они годами не бывают на службах, но, просто идя с работы или на работу, заходят в храм, ставят свечки, пишут записки, молятся как могут. До недавнего времени они даже Литургию от всенощной не могли отличить, но потихоньку стали воцерковляться. И ведь таких людей очень много. Возьмите Покровскую церковь у нас в Саратове днем на Пасху: горят костры свечей, все время приходят и уходят люди, которые не были на ночной службе или на поздней Литургии, но которые, проснувшись утром, сделав свои дела, вспоминают: «Сегодня же Пасха! Надо пойти в церковь», ― и идут. И в течение дня в храм приходит ― я не ошибусь, если скажу ― в пять раз больше людей, чем было на ночной службе. Большинство из них искренне считают себя православными, прихожанами, верующими. И они действительно верующие, но по-своему. Пока еще они не пришли в Церковь по-настоящему. Поэтому здесь критерий такой: насколько человек состоялся как христианин, насколько он смог воцерковиться, настолько он может быть назван прихожанином того или иного храма.

Вед.: Владыка, а как вы относитесь к термину «захожане»?

Митрополит Лонгин: Плохо, потому, что в нем есть некое пренебрежение, а пренебрежения здесь быть не должно. Как я уже сказал, для очень многих, наверное, для большинства прихожан их воцерковление начиналось с таких вот «заходов» в храм. Но кто-то остался пока на этом начальном уровне, а кто-то стал настоящим христианином. Поэтому, слава Богу, что люди приходят в Церковь и соотносят себя с церковной жизнью хотя бы в той мере, в какой могут вместить.

Вед.: Владыка, а что такое приходская община? Как она создается?

Митрополит Лонгин: В Церкви, как и вообще в жизни, искусственно ничего не создается. Можно создать искусственно только ячейки комсомола, виртуальную реальность, и другие тому подобные вещи. В Церкви же все созидается естественным путем. Если в храме хороший священник, который живет своим служением, горит им, он сможет зажечь и окружающих людей. Тогда в храме будет всё, и живая, дружная община в том числе.

Что такое община? Это значит, что люди, которые приходят в церковь, не просто стоят рядом, а знают друг друга, общаются, помогают и поддерживают друг друга, вместе решают какие-то церковные, приходские проблемы, вместе ездят в паломнические поездки. Есть огромное количество форм приходской деятельности, благодаря которым люди могут на деле исполнять свое христианское предназначение.

Вед.: А должны ли прихожане стремиться помогать храму, и как они могут это сделать?

Митрополит Лонгин: Да, конечно. Это, в общем-то, естественное желание, и помочь можно самыми разными способами. Любой храм, что в городе, что в деревне, нуждается в заботе прихожан. Это может быть помощь в поддержании порядка, в уборке территории, в работе воскресной школы. Это может быть участие в богослужении — пение, чтение на службе, пономарство. Очень хорошо, когда это делают не просто наемные сотрудники, те, кто получает зарплату,― а сами прихожане. И храм тогда становится для них более близким и родным. Во всем, начиная от поддержания порядка и кончая помощью в содержании и ремонте храма, —могут участвовать прихожане.

Вед.: Владыка, а нужно ли отдавать десятину, и как современному человеку вообще относиться к понятию десятины?

Митрополит Лонгин: Десятина — это библейская заповедь, и раньше она соблюдалось очень четко. Первая каменная церковь в Киеве, построенная святым князем Владимиром, так и называлась ― Десятинная, потому что он отделил десятую часть своего имущества на содержание новой, только образовавшейся митрополии и священнослужителей. Так было в древние времена. Я знаю людей, которые и сегодня так поступают. Когда я был в Москве настоятелем Подворья Троице-Сергиевой Лавры, несколько человек приносили в храм десятину. Они как-то сами спросили: «Батюшка, вот есть такая заповедь. Можно ли ее соблюдать?». Я ответил: «Если сможете, соблюдайте». Думаю, что и у нас в Саратове есть люди, которые платят десятину, но не всегда объявляют об этом, и это хорошо.

Вед.: А как это лучше делать?

Митрополит Лонгин: Положить в кружку, пожертвовать за свечной ящик, отдать священнику, перечислить на счет… Вопрос не в этом. Вопрос в доверии. Если люди доверяют священнику, то как угодно.

Формализовать такие вещи нельзя. Более того, я с большим сожалением могу предсказать, что в наше время, в наших условиях это явление вряд ли станет массовым. Может быть, в каком-то отдельном приходе, буквально титаническими усилиями настоятеля это получится, но массовости я не жду.

Вед.: Иногда замечаешь, что люди, приходя в храм, даже свечи не ставят, не берут…

Митрополит Лонгин: Если нет возможности, если у человека нет денег, то надо подходить и говорить об этом, тогда дадут бесплатно. Но, в принципе, ведь человек приходит в храм молиться, а молиться можно и без свечи. Свеча — это некий привычный нам символ. Если нет возможности ее приобрести, можно помолиться и так.