26 ноября вышла в эфир новая телепрограмма из цикла «Беседы с Архипастырем», подготовленная телестудией Саратовской митрополии.
Вед.: Сегодня с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином мы беседуем о молитве. Что такое молитва?
Митрополит Лонгин: Молитва — это общение человека с Богом. Молитва — это потребность верующей души, которая, по словам святителя Григория Богослова, сродни потребности дышать. Отношения между Богом и человеком — это отношения личные, и человек, который знает о том, что есть Бог, что Он всегда рядом, заботится о нем, о том, что именно Богу он должен быть благодарным за все, что с ним происходит, и прежде всего, за то, что Господь привел его в этот мир,— для такого человека молитва — необходимое условие его существования.
Вед.: То есть молитва — это не всегда просьба, мольба?
Митрополит Лонгин: Вы знаете, действительно, в обыденном сознании очень часто слово «молитва» воспринимается только как просьба, мольба. Но молитва все-таки ни в коем случае не должна ограничиваться словами: «Господи, дай мне…», «Господи, помоги…». Понятно, что это неизбежно, потому что мы — люди, и наши отношения с Богом подразумевают, что мы обращаемся к Нему, в том числе, и с просьбами. Но молитва — это нечто более глубокое. Это, прежде всего, общение с Богом. Как мы общаемся с любящими нас и любимыми нами людьми? Как можно разграничить — где в этом общении просьба, где благодарность, а где просто радость от этого общения? До некоторой степени это сравнение можно употребить и в данном случае. Молитва — это общение двух любящих личностей.
Вед.: Еще, Владыка, часто говорят об утешающей силе молитвы…
Митрополит Лонгин: Я думаю, что здесь мы также находимся в опасности воспринимать молитву сугубо утилитарно, по принципу: чем молитва может мне помочь? Современный человек привык к такому практичному отношению ко всему, что нас окружает. И с людьми-то мы общаемся зачастую исходя из этого принципа — кто нам более полезен, кто нам более приятен… С Богом так быть не должно.
Конечно же, молитва утешает, она помогает перенести скорбь, болезнь. Зачастую молитва остается последним прибежищем для человека, когда уже ничто другое не может ему помочь. Но все равно утилитарно относиться к молитве, воспринимать ее как некое «лекарство» нельзя.
Вед.: И, тем не менее, мы помним — в пушкинском «Борисе Годунове» Пимен советует Григорию Отрепьеву: «Смиряй себя молитвой и постом, / И сны твои видений легких будут / Исполнены. Доныне - если я, / Невольною дремотой обессилен, / Не сотворю молитвы долгой к ночи - / Мой старый сон не тих, и не безгрешен»…
Митрополит Лонгин: Это поэтические слова, и до некоторой степени они отражают действительность. Молитва не только приводит человека в мирное состояние. Молитва, прежде всего, соединяет человека с Богом, и, соединив, примиряет его с собственной совестью. Вот то искомое состояние, к которому человек должен стремиться и которое должен переживать как можно чаще: быть в мире с собственной совестью и в единении со Христом. Вот настоящие, подлинные плоды молитвы, а за ними уже идет и все остальное. Да, молитва может и утешать, и успокаивать – и это естественно, потому что когда мы находимся в разладе с совестью, отдалены от Бога — это неестественное для человека состояние, он создан не для этого. Он создан для того, чтобы быть с Богом.
Вед.: А кто сочиняет молитвы? В молитвослове указаны авторы многих молитв — кто они?
Митрополит Лонгин: Я бы не стал употреблять здесь слово «сочиняют», поскольку в нашем языке оно имеет некий легкомысленный оттенок. Молитвы, которые находятся в молитвословах, так же, как и молитвословия из наших богослужебных книг (ведь то, что поется и читается в наших храмах за богослужением — каноны, тропари, кондаки, стихиры — это тоже молитвы),— составлены, как правило, святыми. Людьми, которые опытно познали Бога, которые смогли в своей жизни исполнить Божии заповеди, достигли духовного состояния, которые знают, о чем и Кому говорят. Иногда спрашивают: а почему надо молиться по молитвослову, почему нельзя своими словами? — Можно и даже нужно, но только после того, как человек достаточно долгое время молится словами святых, потому что Церковь засвидетельствовала: их обращение к Богу является наиболее правильным. Их отношение к миру, к окружающим людям, к самим себе — наиболее адекватное, евангельское. И когда мы молимся их словами, то, не имея того опыта, который был у святых, мы проникаемся их духом, как бы входим в их подвиг, и, не совершая его лично, становимся его причастниками. Мы настраиваем свою душу, ум и сердце на «правильную волну», если можно так выразиться, в отношении к Богу. Когда слова святых станут нашими словами, когда мы их не просто поймем и не только с ними согласимся, а сами сможем вот так же из глубины души беседовать с Богом, тогда мы сможем добавлять и какие-то свои молитвы, свои слова, поскольку язык богообщения будет уже нам знаком и понятен.
Если угодно, молитвы из молитвослова — это «учебные тексты», которые человек использует, когда учит новый для себя язык. Эти тексты должны быть самыми разными, для того, чтобы понять особенности языка: как он звучит, какие обороты речи в нем существуют. Когда человек их воспринимает, тогда начинает составлять и собственные тексты. Так же и в молитве: сначала надо познакомиться с языком богообщения.
Вед.: Владыка, а можно ли молиться своими словами?
Митрополит Лонгин: Я уже сказал, чтопрежде необходимо научиться молиться словами святых, которые содержатся в наших молитвословах, и после того, как этот язык станет для нас своим, можно и нужно молиться своими словами. Это помогает человеку сохранить искреннее отношение к Богу. Ведь даже к самым хорошим словам привыкаешь, и человек может думать, что он помолился, а на самом деле молитвы не было: он постоял, что-то прочитал, а мысли его были где-то очень далеко.
Вед.: А вообще, важно, чем человек занимается во время молитвы? Например, преподобный Серафим Саровский говорил: молитва делу не помеха. Можно ли молиться, делая свои обычные домашние дела?
Митрополит Лонгин: Преподобный Серафим все-таки говорил это или для монашествующих, или для людей, опытных в духовной жизни. Если мы откроем наш молитвослов, то увидим перед утренними молитвами такое указание: «Воспрянув без лености, и истрезвився (то есть проснувшись), … стань благоговейно». То есть там дано указание, как надо стоять — прямо, благоговейно перед иконами, перед аналоем. Что касается молитвенного правила, то лучше его исполнять именно так. Но ведь молитва не ограничивается только теми последованиями, которые мы находим в молитвослове, скажем, вечерними и утренними молитвами. Цель молитвы — общение с Богом, и когда это общение устанавливается, то человеку хочется молиться еще и еще. Не то, чтобы ему нужно было заставлять себя — нет, молитва становится естественным желанием человеческого сердца. Приходит то состояние, о котором говорят святые отцы — непрестанная молитва или память о Боге. Тогда можно повторять слова псалмов, Иисусову молитву, цель которой — постоянно помнить о Боге и держать себя в присутствии Божием. Ведь когда мы занимаемся повседневными делами, мы часто рассеиваемся и живем так, как будто Бога нет. Время от времени мы возвращаемся к Нему, а потом опять на достаточно долгое время о Нем забываем. Вот таким образом можно действительно молиться в любое время, и тогда работа молитве не помеха — если это молитва постоянная и если ее результатом является непрестанная память о Боге.